Но она не пошла. Когда я пила вечерний чай, мистер Тиме принес письмо в мою гостиную. Мое сердце подскочило при виде надписи на конверте, я едва сдерживала дрожь в руках, пока распечатывала его.
Дорогая Эми!
Я просто застрял здесь, привязанный к этому месту раненой ногой. Теперь я знаю, что чувствует стреноженная лошадь, когда видит, что самую лучшую траву ей не достать. Мне это, совершенно осточертело, я готов лягать стойло, если обо мне кто-нибудь не вспомнит. Может быть, ты навестишь меня снова? В конце концов, ты— моя мачеха!
Весь в надежде,
Фрэнк.
Я снова и снова перечитывала эти слова, сердце в моей груди стучало, словно наковальня под молотом кузнеца. Что мне было делать? Я не могла не пойти и не навестить его, но если я пойду, Лео рассердится еще сильнее. «Если обо мне кто-нибудь не вспомнит» — Аннабел не пришла, Лео не пришел, а Фрэнк лежит там, одинокий и страдающий. Казалось, я чувствовала его боль в своей ноге.
Кроме того, у меня была Роза — если бы даже я пренебрегла гневом Лео и пошла туда сама, я не могла взять ее с собой, мне нельзя было подвергать ее такому риску. Если бы даже я съездила в Лондон и обратно как можно быстрее, для нее было бы слишком долго ждать. Однако я могла взять ее в Лондон, мне нельзя было только брать ее в госпиталь — и я вспомнила о Беате. Можно было бы оставить Розу в Ламбете. Элен тоже с удовольствием поехала бы туда, поговорить об Альби, а пока они с Беатой занимаются этим, я могла бы оставить Розу с ними и взять кэб до Эрлингтон-стрит. Если я напишу Беате сейчас, письмо отправится завтра с утренней почтой, она получит его на следующее утро, а я приеду еще день спустя. Если мне повезет, Лео за это время не появится дома. Я знала, что потом он очень разозлится, но к этому времени я уже побываю у Фрэнка, Лео, не успеет остановить меня.
Только, конечно, мне не повезло. На следующий вечер Лео вернулся домой.
— Его светлость здесь, — пришла ко мне с сообщением Клара. — Он просил передать вам, что останется на ужин, — она взглянула на меня. — Я знаю, что Элен не слишком довольна насчет завтрашнего, но она вас не выдаст. Она не расскажет ему.
Может, она и не выдала бы, но это не имело значения, потому что я все равно выдам себя сама — обычно я не могла просидеть с Лео весь ужин и не поделиться своими планами. Но вдруг он запретит мне ехать? Что я буду делать тогда?
Это незачем было откладывать. Я пошла вниз и постучала в дверь библиотеки, а затем вошла. Лео сидел за своим письменным столом. Увидев меня, он встал, но по-прежнему смотрел в сторону.
— Как поживает Роза? — спросил он, чуть повернувшись ко мне.
— Очень хорошо, спасибо, Лео, — затем, собрав все свое мужество, я, вдохнула поглубже, и продолжила: — Лорд Квинхэм, он так одинок сейчас. Я получила от него письмо, он просит, чтобы я навестила его, поэтому завтра я поеду к нему, — я не осмеливалась взглянуть Лео в лицо, пока говорила с ним — лучше было этого не делать. Пока он не успел ничего сказать, я поспешно добавила: — Но я не возьму Розу в госпиталь. Я отвезу ее к Беате, Элен присмотрит за ней, — я бормотала все быстрее и сбивчивее, — а Дора присмотрит за Флорой, пока Элен будет в отъезде, Клара тоже будет заглядывать к ней каждые полчаса.
Наступило молчание, очень долгое, напряженное молчание.
— Я запрещаю тебе ехать! Запрещаю! — выкрикнул наконец Лео.
Только мысль о письме Фрэнка придала мне мужества, но мой голос все-таки вздрагивал, когда я сказала:
— Мне жаль, ужасно жаль, но тебе бесполезно запрещать мне это, я все равно поеду. Потому что больше никто не захотел к нему поехать, — я повернулась и быстро вышла из комнаты.
Лео сразу же уехал в госпиталь. Это сообщил мне мистер Тимс, не глядя на меня.
— Тогда я поужинаю одна, в утренней комнате, — ответила я.
Если бы не мысль о том, что я должна кормить Розу, я не смогла бы проглотить ни кусочка. Но как я могла не поехать, не навестить Фрэнка, когда он был так одинок?
Настроившись на это, я решила не замечать очевидное неодобрение во взгляде Элен, когда на следующий день мы сели в поезд. Чем ближе мы были к Лондону, тем нетерпеливее выглядывала я в окошко — каждая улица, проносящаяся назад, приближала меня к Фрэнку. Я представляла его лицо, как оно осветится, когда я войду в комнату, как он будет рад меня видеть. Порой я вспоминала разъяренное лицо Лео, но отбрасывала эти воспоминания прочь. Я была уверена, что еще в полной мере испытаю эту ярость на себе, но сегодня думала только о Фрэнке.
Я все еще думала о нем, когда мы достигли Ватерлоо. У билетного барьера я увидела высокого молодого солдата, не сводившего глаз с женщины, стоявшей перед ним. Весь его вид выражал любовь и заботу. Женщина протянула к нему руку, и я заметила золотую вспышку новенького венчального кольца на ее пальце. Солдат опустил свой вещмешок, обнял ее хрупкое тело и поцеловал ее так, словно хотел бы никогда не выпускать из объятий. Я отвела глаза от этого прощания и заспешила к кэбам.
В Ламбете Беата открыла мне дверь.
— Здравствуй, Эми, — но это не было ее обычным гостеприимным приветствием. Она пощекотала Розу под подбородком: — Боже, как она выросла! — и взглянула на нас снова. — Элен, душенька, я как раз получила письмо от Альби, я быстренько покажу его тебе — но, может быть, ты пройдешь в буфетную, зажжешь газ под чайником, пока я поговорю здесь с Эми?
Я заметила намекающее выражение глаз Беаты, Элен тоже заметила его.
— Буду рада, миссис Томсон, — она поспешно
