собственной власти, Август задумался над тем, чтобы вывести официальное почитание своей персоны на общеимперский уровень. А в подобных делах он был настоящим мастером.
Любой политтехнолог в наши дни позавидовал бы пропагандистскому гению Августа. Его излюбленной тактикой была апелляция к традиционной римской истории. Например, для того чтобы подчеркнуть свои успехи во внешней политике, Август возобновил один древний обычай. Дело в том, что в древние времена в период мира двери храма Януса держали закрытыми, а открывали их, только если начиналась война. И вот, когда Август в 26 г. до н. э. начал поход в Испанию, двери храма были торжественно отворены. Подобно империалистам недавнего прошлого, Август считал своей задачей «поправить» несговорчивых «друзей» и, когда его военачальники завершили кампанию семью годами позже, он назвал это «умиротворением». В то же время двери маленького храма Януса на Форуме были с помпой закрыты. Однако подлинным шедевром политической пропаганды Августа стало достижение мира в Парфии.
В свое время это царство, восточный сосед Рима, нанесло республике чрезвычайно чувствительное и даже обескураживающее поражение. В 55 г. до н. э. армия под началом лучшего полководца времен поздней республики, Марка Лициния Красса, и его сына была наголову разбита хитроумными парфянцами в Аравийской пустыне. Усугубило горечь поражения и то, что враг захватил военные штандарты Красса. Он и стали главным трофеем Парфии, символом ее независимости, гордостью ее столицы. В 19 г. до н. э. Август решил исправить это недоразумение. Но он отнюдь не собирался развязывать шумную военную кампанию. Он прибег к более тихим дипломатическим методам, хотя тема римской военной мощи играла при этом отнюдь не второстепенную роль. В итоге хватило простой угрозы, чтобы добиться подписания нового договора с Парфией и, главное, возврата штандартов в Рим.
В самом Риме Август не замедлил оценить и воспользоваться пропагандистским потенциалом этого события. По мановению руки мирное соглашение с Парфией превратилось в великую римскую победу, сравнимую с завоеванием Юлием Цезарем Галлии. С невероятной пышностью и помпой штандарты были доставлены в Рим через специально сооруженные триумфальные ворота. А поместили штандарты, естественно, в новом храме Марса Мстителя. Тема этой победы нашла свое отражение в знаменитой статуе Августа из виллы Прима Порта. Прямо по центру богато декорированного нагрудника императора вырезана сцена, изображающая робкого парфянца, передающего штандарты римлянину. Так, не пролив ни единой капли крови, римляне совершили «отмщение».
История Рима, трактуемая в русле политической конъюнктуры, значительно повлияла и на программу Августа по широкомасштабному строительству мраморных зданий. В Риме времен поздней республики мрамор использовался редко, и то лишь очень богатыми гражданами, решившими употребить его на возведение какого-нибудь монумента. Удовольствие было дорогим, поскольку материал доставлялся из Греции. Но при Августе в провинции Карраре (часть нынешней области Тосканы) были найдены богатые залежи мрамора, эксплуатация которых оказалась делом менее затратным. Именно это обстоятельство позволило Августу горделиво заявлять о том, что ему достался Рим кирпичный, а сам он оставляет Рим мраморный. Благодаря его заботам произошло чудесное перевоплощение Рима из грязного муравейника поздней республики в настоящий столичный город, достойный статуса центра огромной империи. Среди множества зданий, построенных Августом, Алтарь Мира, Пантеон, первый каменный амфитеатр в городе, новый храм Аполлона. Но, пожалуй, самым грандиозным строительным достижением Августа стал новый комплекс Форума — зримое воплощение гениальных пропагандистских способностей первого римского императора.
С обеих сторон Форум ограничивали два вытянутых портика, внутри которых разместился «парад» статуй исторических деятелей. С одной стороны стояли статуи Ромула, первых царей Рима и вереницы великих римлян времен республики. С противоположной стороны на них смотрели мраморные изображения предков Августа — и до чего же внушительно выглядела эта линия родственной преемственности! Первым в ряду стоял Эней, мифический основатель Рима, затем шли его потомки, цари города Альба-Лонги, основанного сыном Энея Юлом, они переходили в представителей семейства Юлиев и так вплоть до Юлия Цезаря, приемного отца Августа. Тема божественного происхождения императора также не была упущена из виду. С одной стороны параллельные линии портиков замыкал величественный храм Марса Мстителя. Поскольку Энея называли сыном богини Венеры, ее почтили двумя статуями: одной внутри храма, другой — на его фронтоне. Статуя внутри стояла рядом с изваяниями Юлия Цезаря и Марса, снаружи — около Ромула. Но апофеозом изощренных исторических реминисценций, воплощенных в комплексе Форума, была фигура, стоявшая отдельно от других, четко по центру, — и это была статуя самого Августа.
Посыл был ясен. Фигура Августа — это кульминация, итог всей предыдущей римской истории, ему благоволят боги, он — защитник традиционных ценностей Рима и воплощение их для всех будущих поколений. Форум Августа стал предтечей памятников империализма недавних времен. Например, в монументах викторианской эпохи отразилась вера в то, что высшая точка развития цивилизации пришлась именно на нее, а в 1920-1930-е гг. Муссолини, цементируя новую итальянскую империю, вдохновлялся монументальной пропагандой Августа.
Но внушительные, пронизанные идеологией сооружения Форума не существовали сами по себе — кипевшая вокруг жизнь тоже вписывалась в замысел Августа. Куда бы ни бросил взгляд римлянин, пришедший на Форум для исполнения тех или иных своих административных функций, он видел изображения и имена Августа и его прославленных предков. Храм Марса также имел особое государственное предназначение. Август постановил, что решения Сената об объявлении войны или мира должны приниматься именно в этом месте, столь подходящем для таких мероприятий. Далее, хотя эти решения принимались коллегиально, ни один сенатор не мог упустить из виду тот факт, что храм принадлежит Августу и потому ему же принадлежит вся слава военных свершений Рима. Его имя украшало фронтальную часть над колоннами, а само появление храма было связано с начальным этапом карьеры Августа. Главный гражданин города, по собственным словам, дал благочестивую клятву построить это святилище после битвы при Филиппах в 42 г. до н. э. — события, подведшего итог войне возмездия, которую приемный сын Юлия Цезаря вел против его убийц. Из семени этой клятвы выросло могучее древо политической идеологии. Конечно, в ней нашлось место традиционным древним добродетелям Римской республики. Но в то же время прославление коснулось и римских царей, чья линия получила продолжение, достигнув кульминации в фигуре Августа и замкнув историю Рима в единую цепь.
Манипуляции Августа с историей сравнимы, пожалуй, только с тем, как он переделал на свой лад ежегодные общественные ритуалы. В последние годы республики его приемный отец Юлий Цезарь реформировал римский календарь, поскольку тот выбивался из циклического годового ритма. Он исправил положение, взяв за основу солнечный год (введенный им календарь был практически тождествен тому, что мы используем ныне). Внимание же приемного сына Цезаря обратилось к медленно отмиравшим ежегодным римским праздникам. Древние ритуалы, унаследованные от ранних этапов существования республики и давно уже закостеневшие, обрели второе дыхание. Но среди реанимированных праздников, напоминавших о старых добрых временах, неким чудесным образом нашлось место и торжествам, связанным с почитанием Августа и его семьи. Например, такой чести удостоилось «восстановление» Августом республики в 27 г. до н. э. Не было забыто и первое закрытие дверей храма Януса. Естественно, нельзя было не отпраздновать день рождения главного гражданина Рима, а также важные события в жизни представителей его рода. Финальным аккордом стало переименование месяца, прежде известного под названием секстиль, — в август. Так новая эра исподволь эксплуатировала прежние реалии.
Само отношение ко времени подверглось пересмотру. Символом новой концепции стал даже не солнечный календарь, введенный Цезарем, а солнечные часы — гномон. Это массивное сооружение было установлено по приказу Августа на Марсовом поле (в северной части города) около 10 г. до н. э. Оставшийся от него указатель-обелиск стоит поныне на площади Монтечиторио перед зданием итальянского парламента, а во времена императоров гномон служил главным наглядным астрономическим прибором для всех граждан Рима. Бронзовая линия, нанесенная на каменное основание, служила отметкой, на которую падал указатель гномона в полдень, а сетка, составленная из радиальных и поперечных линий, показывала, как удлиняется и укорачивается тень от солнца в течение года. Таким образом, солнце, всходившее на востоке империи и заходившее у нее на западе, определяло время в ее столичном городе.
Но Август сумел использовать солнечные часы в сугубо личных целях. Указатель гномона, представлявший собой обелиск из красного гранита, был доставлен из той провинции, слава покорения которой в наибольшей степени ассоциировалась с ним, — из Египта. Эта страна славилась своими
