— Я попыталась… — проговорила она хриплым голосом. — Никто не сможет сказать, будто я не пыталась.
В числе мертвых была Маэла. Она избежала режущего луча. На левой стороне ее груди расплывалась темная рана, незрячие глаза неотрывно глядели на остальных из переплетения тел, среди которых она лежала.
Барак опустился на колени рядом с ней. Он мягко прикрыл ей веки и откинул с лица выбившуюся прядь волос. Позади него, положив мужу руку на плечо, стояла Яна с искаженным от горя лицом. Эта куртизанка спасла ее — она была ей чужим человеком, однако та все равно рискнула и пожертвовала всем. Скверный финал для такого альтруизма.
— Просто девочка… — прошептал Барак. — Это должен был быть я, — сказал он и начал тихо плакать. — Глупый, сломленный старик. Это должен был быть я.
Яна крепче стиснула пальцы, и Барак обхватил ее кисть своей рукой, содрогаясь от горя. Она рыдала вместе с ним, оплакивая дочь, которой у них никогда не было и уже не могло быть.
Моргравия смотрела на это, притупленно чувствуя их боль. Нужно было что–то сказать, напомнить им, что здесь нельзя оставаться. Что нужно покинуть нижний улей. В итоге, сочувствие удержало ее. Пусть у них будет хотя бы это. Они и так слишком многого лишились.
В конце концов Барак заговорил, нарушив ее раздумья:
— До того, как участок пал, — сказал он, через силу поднимаясь на ноги, — надзиратели вели наблюдение за религиозным культом.
Моргравия внимательно поглядела на него.
— Я нашел записи в журнале дежурного, — продолжил Барак. — Он называл их «Божественные». Упоминал также и их убежище: старую церковь на северной окраине. Думаю, они напали на участок, возможно даже взяли кого–то в плен.
— Почему ты так говоришь? — спросила инквизитор.
— Из–за отсутствия тел и потому, что нашел вот это, — он достал найденный им фрагмент разбитой маски.
Перегонщик закурил очередную сигару.
— Видать, законник однажды — законник навсегда.
— Божественные носят маски вроде этой, — произнес Барак, игнорируя его. — Это скверные люди, инквизитор. Действительно скверные. Поджигатели, похитители.
— И что конкретно ты хочешь сказать? — поинтересовалась Моргравия.
— Хочу сказать, что это зацепка. Даже без твоих воспоминаний, даже если вот от нее — он дернул подбородком в направлении Маклера, — не будет толку. Стоит по ней пройти.
Моргравия обдумала этот вариант. У нее не имелось гарантий, что даже если она доберется до Эмпата — если это вообще правда — та вылечит ее, а искомые ответы окажутся погребенными в ее подсознании. Это в самом лучшем случае была лишь догадка.
— А от тебя будет толк? — спросила она Маклера, к которой частично вернулось спокойствие.
— Ты знаешь мои условия.
— Мы можем все погибнуть до того, как я смогу их выполнить.
— Тогда ради всех нас надеюсь, что до такого не дойдет.
Моргравия удержалась от ответа. Она не считала, что сможет заставить Маклера выдать местонахождение Эмпата, иначе бы уже давно это сделала. За неимением альтернатив этот путь был неизбежен. Quid pro quo, как и говорила Маклер.
— Ворота расположены на севере, — в конце концов, решилась она, — равно как и церковь, раз она на северной окраине.
Перегонщик затянулся табаком и выдохнул длинную струйку дыма.
— Стало быть, договорились. — Его взгляд упал на Маклера. — Я так понимаю, Эмпат тоже в той стороне?
Маклер ничего не ответила, пробираясь среди тел, но лицо выдавало обуревающие ее двойственные чувства.
Остальные двинулись за ней, и остались только мертвые.
Глава XXII
Пуля в лоб
Харата видел впереди ворота в верхний улей — колоссальную феррокритовую преграду, которая более походила не на пограничную стену, а на древнюю твердыню. По зубчатым стенам вдали перемещались фигурки, но расстояние не позволяло разглядеть деталей. Они смотрели на массу отчаявшихся людей, разлившуюся перед воротами, словно живое море. Бунтовщики, которых было невозможно опознать просто в силу их огромного количества, молотили по неподатливому металлу, требуя пропустить их, однако монолитные ворота оставались крепки.
Ударный катер спустился ниже полосы смога, и подробности стали проступать быстрее.
Стены, существенно уступавшие по высоте самим воротам, венчало густое сплетение колючей ленты, она же перекрывала и сравнительно узкий переход из нижнего улья в верхний. На бастионах размещались караульные в облачении надзирателей с дополнительной броней — гарнизон, выставленный с конкретной целью не впускать людей. Возле бойниц застыли начеку огнеметные команды, готовые залить область непосредственно перед воротами в случае несанкционированного прорыва. Тяжелые стабберы были опущены вниз на вертлюжных станках, целясь в сторону угрозы, но не стреляли.
Пока что.
Присев у бортового люка катера, Харата насчитал восемь огневых точек. На его глазах в толпу полетела дюжина цилиндров, оставлявших за собой туманный след. Слезоточивый газ вырвался наружу, вспухая грибовидными облаками, и быстро накрыл бунтовщиков, которые отпрянули прочь, словно единый организм. Харата услышал далекие крики и представил, какая давка творится внизу.
— Вызови их, — зарычал Фаркум, глядя на побоище через смотровую щель и утирая пот с губ.
Используя трюмный вокс, Харата связался с пилотом, и тот выполнил указание. Ответ со стены был резким. Там фигурировали словосочетания «запретная зона» и «немедленно поверните назад». В двух огневых точках находились пары с ракетницами. Одна из них стояла по ходу движения катера.
Фаркум выругался. От страха и чванливости из пор его тела лился тошнотворно-зловонный пот.
— Предложи им денег, — сказал он. — Любую сумму.
— Это стража ворот, господин, — заметил Харата, все еще торчавший наружу из бортового люка. Его глаза сузились. Позади бурлящей толпы он увидел движение, марширующую армию. — Они не берут взяток.
— Да мне похер. Выполняй! — взревел Фаркум, брызгая слюной, и из недр его тучного тела вырвался сухой кашель.
Нет, это не армия, понял Харата. Орда. Бледные.
Сквозь всплески помех в воксе настойчиво шипели запросы указаний, пилот начал нервничать. Они все еще направлялись к воротам, и теперь вторая ракетница уже тоже нацелилась в направлении катера.
Харата практически не замечал этого. Он с нездоровой увлеченностью наблюдал, как бледные грязным потоком бегут внизу, и от орды вперед тянутся отростки, похожие на когти. По толпе у ворот прошла волна паники: они понемногу осознали, что к ним приближается. Первым исчез задний край — те, кто слишком боялся приблизиться, или дрогнул от слезоточивого газа. Их втянуло внутрь. Поглотило. Голодный вал покатился дальше, и теперь толпа разделилась
