- Правда?
- Правда?!
- Что?!
Графомания недоверчиво погремела гравием. Но справиться с искушением не смогла.
Это был не лифт даже – подъемник. Древний, сваренный из тяжелых металлически деталей. Он заметно покачивался на чугунных цепях, с квадратными звеньями.
Графомания, уже простившая Никасу все обиды, встала рядом с щитком управления, на котором было всего две кнопки: «Да» и «Нет». Никас заметил множество поручней, кое-как приваренных к полу подъемника. На потолке темнели хорошо различимые вмятины.
Это настораживало.
- Что именно вы хотите услышать, мастер Аркас? – почти с любовью осведомилась Графомания. – Недавно поступил потрясающий роман от восходящей звезды крупной прозы. Называется: «Волшебная школа оборотней. Начало искупления». Вам понравится.
- Высранные кишки, - промолвил Шок.
- Пролог, - торжественно начал образ.
Аркас с лязгом закрыл внешние двери. Потом сдвинул внутренние.
- Как быстро эта штука движется вниз?
- Гораздо быстрее, чем поднимается, - почти одновременно сказали Шок и Роман.
- «Это был приятный, светлый, июльский день. Лейла проснулась от телефонного звонка. Ее восхитительные каштановые волосы расползлись по подушке…
- Так в чем же проблема? – спросил Никас. – Шок, обхвати Элен покрепче. Роман, ко мне. Трепет… Ну, придумай что-нибудь.
- Спасибочки, мастер!
Когда все заняли свои места, Аркас поглядел на Графоманию. Образ излучал. Он вошел в транс непрерывного пустословия.
- «…не понимаешь, Лейла, ты избранная. Ты волшебный оборотень-колдун. Твоя мать была волком. А отец – волшебным колдуном».
- Быстрее! – вскричал Трепет и вцепился клыками в поручень.
- Я стараюсь, - Никас торопливо стаскивал с ноги ботинок.
- Только не промахнись! Кнопка «нет»!
- «Они полюбили друг друга. И разделили ложе в ночь золотой супер-луны. О, Лейла, ты так похожа на мать. Такая же независимая и сильная, с серой шерстью подмышками...».
Лязг!
Глава 9
На спине Стража Ограниченности росла густая жесткая щетина. Столь враждебная и непроходимая, сколь разум обывателя враждебен и непроходим. Она состояла из миллиона гибких иголок, на которых трепыхались изорванные сущности, напоминающие воздушных змеев. Большей частью это были слабые представления о свободе, которые неосторожно попадались в лапы самодовольного и злого хранителя, упивающегося своей простотой.
Страж был взбешен. Он мирно спал, не видя снов, охраняя Путь на границе первого мира. Но его потревожил зуд! Страшная почесуха подняла прима-образ на ноги. Его лобастая морда сморщилась от напряжения, а короткие, неуклюжие лапы, расчесывали бока.
Образ взревел от злости, а логово затряслось, раскалываясь на части. В трещины полезли мелкие образы, вредные паразиты, тревожащие видения нового!
Свет познания!
- Фыр, фыр, фыр! – заворчал страж, давя их лапами.
Он свернулся клубком, не давая новому впиться в его нежное брюхо.
Щетина возле уха зашевелилась, но зверь уже не решался скрестись. Проклятая свобода окружила его всеми красками бытия. Разноцветные крылья ласково гладили поджатые лапы, но страж фыркал и крепился внутри своей колючей обороны.
Никола выглянул из щетины, раздвинув ее руками.
- Кажется, мы спасены, - сказал он с облегчением. – Готов поклясться, я уже видел это ухо раньше. Мы начинали ходить кругами.
Ухо было грязное и маленькое. Страж прижал его, чтобы не слышать шепот понимания. Образы свободы пытались отогнуть прижатый к голове треугольник, но, пока, безуспешно.
- А ты кто? – спросил один из них. Рослый представитель образованности. Окрыленный могучими страницами мудрости. Его высокий лоб озаряли полусферы вросшего знания. – Трое вас? Вы его малые образы? Глупость, похоть и тщеславие? Не пытайтесь мешать нам. Рано или поздно, мы достучимся до вашего отца.
Физик оглянулся на своих спутников. Действительно их можно было принять за плоды стража. Щетина цеплялась за все подряд, отчего Зигмунд и Сальвадор выглядели как совиные погадки.
- Привет, - сказал художник, сдирая с себя скатавшиеся волосины. – Неплохие сферы, друг. Я встречали и побольше размером, конечно. Недавно, подмышкой у Стража.
Агент Образованности может и оскорбился, но ничем себя не выдал. Только вопросительно поглядел на физика.
- Извините его, - произнес Никола. – Мы…
- Забавно, но представления о свободе, всегда неразрывно связаны с наготой, - как бы, между прочим, заметил Зигмунд. – Скажите, вас не посещали мысли о том, что штаны - это плоды гнусной узости мышления?
- А-а-а-а, - протянул агент, заворачиваясь в страницы, - можно мне спросить еще раз: кто вы?
- Цвет рыцарства! – не задумываясь выкрикнул Сальвадор. – Герои Многомирья! Троица достойная!
- Ложа выбрала нас для визита к чуждому образу, - скупо добавил Тесла.
- Тогда что вы делаете в шкуре Ограниченности? – изумился агент.
- Я отвечу, я отвечу! – быстро выкрикнул художник. – Все дело в том, что кое-кто решил пройти через стража, а не обойти его.
- Ты хоть представляешь, насколько это сложно?! – огрызнулся Никола.
- Это правда, - согласился агент. – Природа его такова, что вы шли бы вдоль его тела вечно. Ограниченность не ограничена.
- Если кто-нибудь еще хоть раз произнесет слово «ограниченность», я закричу.
Воцарилось недолгое молчание.
- Как бы то ни было, - подал голос агент, - только благодаря вашему вмешательству монстр раскрылся впервые за долгое время. Могу ли я вернуть услугу?
Троица переглянулась.
- Конечно, - кивнул Никола. – Вы можете донести нас до границы.
Агент с готовностью свистнул товарищей поменьше. Вместе они подхватили героев Многомирья и понесли вперед, в расступающемся сумраке пещеры. Логово стража полнилось суровой, черно-белой растительностью. Только шипы и острые листья покрывали ее. В самых густых и неприветливых зарослях кренились к земле бутоны цветов, но они не могли раскрыться. Ползучая лоза душила их, плотно охватывая лепестки.
Образы нового пытались проникнуть туда, но неизбежно гибли, застревали и смертельно ранились.
- Это бессмысленно, - с сожалением высказался физик. – Почему вы так мучаете себя? Оставьте его в покое. Он никогда не исчезнет.
- Конечно, - легко согласился агент. – Но если отступим, исчезнем мы.
Они летели, минуя километры черного камня, проносясь над озерцами помета, которые давно оставил страж. В них копошились бесформенные страстишки. К неровным стенам, сложенным из неотесанных блоков крепко присосались элементы враждебности. Они вытягивали из раковин уродливые шеи, пытаясь дотянутся до чужаков стозубыми пастями. Простая и грубая мелодия пустоты доносилась из трещин и таинственных закоулков. Страж все еще бился где-то далеко позади.
Наконец, во тьме, едва разгоняемой сиянием агентов, забрезжил свет.
- Выход! – вскричал физик. – Наконец-то!
В ширящийся овал заглядывало родное ванильное небо. Они долго приближались к нему, и физик не сразу понял, насколько выход огромен. Ближе к концу логово стало раздаваться в стороны так стремительно, что потолок вскоре затерялся за облаками, которые заплывали внутрь гонимые ветрами перемен.
- Вот она, - произнес агент, опуская пассажира на
