- Это ужасно, – Ламия была шокирована. В таком состоянии Сашка её видел впервые.
- Да, действительно очень ужасно, но уверен, что мы разберёмся с этой напастью. И раз тебе это так небезразлично, Ламия, я обещаю тебе рассказать обо всём, когда это дело прояснится – произнёс директор и проследовал по тропинке вперёд.
За обедом места хватило на всех, так много столов ещё не выставляли за всё время с первого сентября. За ними сидели не только педагоги и ученики, но и несколько домовых и на самом видном месте — котята. Рядом с Дунаем на полу стояло огромное блюдо, наполненное всевозможными мясными изделиями. «Скорее всего, это для кошки-мамы, потом отнесут в лес», – подумал Саша.
Все сидели, ели всевозможные яства под лёгкую ненавязчивую мелодию, которую играли заколдованные гусли, летающие под потолком, вполголоса общались между собой, обсуждая прошедшую церемонию, и по одному подходили выразить сочувствие котятам. Дошла очередь и до Александра.
- Дунай, Волга, соболезную, – сказал Саша, повторив, что подслушал, так как сам он не знал, о чём говорят в такие моменты.
- Спасибо, Александр-Саша, – произнёс Дунай.
- Можно просто Саша. Вы теперь здесь у нас будете жить, да?
- Нет, Всеслав Трисмегист уже нашёл нам дом в Сибири. Мы ждём какого-то волшебника из тех мест. Вроде как он завтра приедет и отправимся туда, в тайгу. А вот мама наша остаётся в вашем лесу по договорённости с директором.
- Останется здесь? Вы без неё туда?
- Да, мы хоть ростом ещё невелики, но уже самостоятельные, пора уходить из родового гнезда, – в этот момент Волга мурлыкала, подтверждая слова брата.
- Ну тогда удачи вам в жизни, ребята. Ой, ну, котята, – заулыбался Сашка.
Кошки ничего не ответили, просто поклонились Саше и приготовились слушать ещё одни соболезнования от подошедшей учительницы-коби Анны Игоревны.
Ламия всю тризну была просто в прострации: она никак не могла поверить в то, что узнала и была вне себя от ярости и разочарования одновременно. Саша предложил ей посидеть вместе за чашкой чая у него в домике, но она отказалась, так как хотела побыть одна. Похороны на неё сильно повлияли. Сашка не стал спорить, и после окончания траурной трапезы они в тишине побрели к своим домикам.
Зачёт
На следующий день после похорон Енисея жизнь в школе начала приходить в нормальное русло. Домовые были заняты своими делами на заднем дворе. Все ребята уже собрались в классе Анны Игоревны, чтобы продолжить изучение основных человеческих наук. О том, что произошло, напоминали лишь траурные ленты, повязанные вокруг столбов на крыльце при входе в школу.
Так как занятие «Колдовские и мифические животные» на сегодня было отменено в связи с тем, что все педагоги-маги находились в Мёртвом лесу и занимались охотой на сумасшедшего лешего, Анне Игоревне предоставили ещё один урок после обеда. Она решила провести для ребят предмет – биологию. На её взгляд, данное занятие более всего подходило для изучения на улице, поэтому педагог предложила выйти на свежий воздух. В яблоневом саду, где учитель решила проводить урок, было хоть и прохладно, но солнечно и безветренно. Ребята на живом примере изучили строение коры яблони, внимательно рассмотрели листочки и плоды, которые ещё удерживались на ветках и не опали на землю. Педагог много рассказала о том, как ухаживать за садовыми деревьями в течение всего года. Сашка не ожидал, но получилось очень интересное занятие. Если бы все уроки у педагога-коби были такие, а не в классе, то он любил бы их не меньше, чем магические занятия. Александр также не ожидал, что после уроков ему совсем не дадут отдохнуть. Как только Анна Игоревна закончила и сказала, что ученики свободны, Сашка увидел невдалеке у дерева Ареда. Лохматый дворовой стоял, облокотившись на яблоню, и, ухмыляясь, показал Саше на пустую корзину рядом с ним.
- Что, мне даже немного отдохнуть нельзя? – подойдя к Ареду, спросил Сашка.
- Да какой тут отдых-то? Ты глянь по сторонам-то. Яблок-то не меряно! Так что давай, вот тебе корзиночка, – дворовой пододвинул её ногой в сторону Саши, — вот тебе стремяночка, – Аред щёлкнул пальцами, и рядом с деревом появилась лесенка.
- Но, а… – Сашка не успел сказать.
- Портфель давай сюда, я его домой-то к тебе закину, – с наглой улыбкой, не дожидаясь ответа, проговорил Аред.
Как только дворовой ушёл, Сашка залез на лестницу и начал срывать яблоки, аккуратно укладывая их в корзинку. Он её наполнил, и рядом с лесенкой тут же материализовалась домовиха с новой пустой корзинкой и попросила дать ей полную.
- Вот скажи мне, Воструха, ну неужели нет заклинания какого-нибудь, чтобы все яблоки собрать быстро и без человека?
- Есть, конечно. А как Вы думаете мы раньше-то собирали урожай, юный ученик? – и, как всегда, задорно улыбалась. – Но тут-то другое, тут-то Вас наказали. Вам дирехтор время подумать дал над ошибкою, да и энергию Вашу куда-то девать надо, чтобы Вы более в лесах-то не шастали. А ещё, вот чего — мы уже много яблок собрали сами. В саду-то только зимние сорта и остались, немного деревьев, в общем-то, управитесь.
- Понятно. Спасибо, Воструха, за правду, – Сашка вздохнул и начал наполнять новую корзину.
После четырёх часов работы Сашкины руки все были поцарапаны ветками, да и сам он уже еле залезал на лесенку: очень устал, но не жаловался, а упорно продолжал работать. За очередной наполненной корзиной появился Аред, а не Воструха.
- На сегодня достаточно. Завтра продолжите сбор урожая, а сейчас можете идтить уроки делать, – своим скрипучим голосом произнёс дворовой.
- Спасибо, с радостью, – сказал Сашка. Вдруг он услышал запах – с порывом ветра прилетела гарь. Александр посмотрел в сторону, откуда подуло, и увидел столб дыма над деревьями.
- Аред, смотри, лес горит! Надо, наверное, сказать кому-то.
- Не лес это. Не лес.
- Так много дыма, как это не лес? Дерево, точно! И запах, – Сашка не понимал, почему дворовой так спокоен.
- Всеслав поймал лешего, – Аред опустил свою лохматую голову. – Сейчас его сжигают на погребальном костре, вот и запах, и дым, да и…эх.
Он махнул своей когтистой ручкой, взял корзину и исчез. Сашка немного постоял ещё в саду, глядя на дым, поднимающийся над деревьями, а после направился к домикам учеников.
Пока он делал уроки, его не отпускали мысли о лешем и Енисее, да и вообще, обо всём, что случилось. Закончив заниматься, решил сходить
