— Красавчик к северо-востоку от города, — сказал я. — Это всё, что я знаю.
— Часть его людей и здесь, — сказал Хиглак, — их слишком много! Но вы с нами, хвала Богу, и теперь они нас не захватят.
Я мотнул головой на юг.
— Сколько их там?
— Человек семьдесят. Может, больше. Они в переулках, их трудно сосчитать.
— И они не атаковали?
— Пока нет.
— У тебя есть лошади? — спросил я Хиглака.
— Мы оставили их в городе, — сказал он. — Там есть конюшня, — он кивнул в сторону меньшего из двух строений под соломенной крышей, находящихся внутри форта. — Если вам нужны лошади, — добавил он, возможно, подумав, что за нами по мосту следуют всадники.
— Мы приплыли на корабле, — сказал я.
Оба строения из крепких бревен выглядели новыми. Я предположил, что в доме побольше размещается гарнизон, в мирное время насчитывающий не более двадцати человек — вполне достаточно, чтобы не дать в обиду сборщиков пошлин с торговцев, въезжающих в город или покидающих его. Я кивнул в сторону строения побольше.
— Выглядит достаточно крепким.
— Крепким? — переспросил Хиглак.
— Чтобы держать пленных, — объяснил я.
— Лорду Этельхельму это не понравится. — Он поморщился. — Он говорит, что не нужно брать пленных. Нужно всех убить. До последнего.
— Всех?
— Так мы получим больше земли. Он обещал разделить между нами земли Мерсии. И еще отдаст нам всю Нортумбрию!
— Всю Нортумбрию!
Хиглак пожал плечами.
— Не уверен, что хочу участвовать в этой войне. В Нортумбрии сплошь проклятые дикари.
— Да, это точно, — пылко подтвердил Финан.
— Мне все-таки нужно место для пленных, — сказал я.
— Лорду Этельхельму это не понравится, — снова предупредил меня Хиглак.
— Ты прав, не понравится, потому что пленные — это вы.
— Мы? — Он был уверен, что ослышался или, по крайней мере, неправильно понял.
— Вы. Даю тебе выбор, Хиглак, — спокойно и убедительно произнес я. — Ты можешь умереть здесь, а можешь отдать мне свой меч. Ты и твои люди лишатся кольчуг, оружия и сапог, а затем отправятся в эту хижину. Либо так, либо вы умрете. — Я улыбнулся. — Что выбираешь?
Он уставился на меня, все еще пытаясь понять мои слова, открыл рот, обнажив три кривых желтых зуба, ничего так и не сказал, и закрыл его.
Я протянул руку.
— Твой меч, Хиглак.
Он все еще выглядел ошеломленным.
— Кто ты?
— Утред Беббанбургский, лорд нортумбрийских дикарей. — На мгновение я подумал, что от ужаса он обмочится. — Твой меч, — вежливо повторил я, и он протянул его мне.
Всё оказалось так просто.
* * *Мерсийцами, угрожавшими нападением на форт Судгевеорка, командовал Румвальд — невысокий воин с круглым веселым лицом, косматой седой бородой и бойкими манерами. Он привел в форт сто тридцать пять человек.
— Ты заставил нас забеспокоиться, господин, — признался он.
— Забеспокоиться?
— Мы уже собирались напасть на форт, а тут появились твои люди. Я уж решил, что теперь нам не суждено захватить это место!
Но вот форт захвачен, и теперь у нас было чуть более трехсот человек, десять из которых я оставлю сторожить гарнизон Хиглака, благополучно запертый в большем из двух строений. Окруженные превосходящими силами противника, западные саксы были угрюмы, раздосадованы, им ничего не оставалось, как сдаться, и как только их разоружили и заперли, мы открыли южные ворота форта и позвали мерсийцев внутрь. Румвальд опасался приближаться к форту, подозревая ловушку, и в конце концов Бритвульф вышел без щита и меча, демонстрируя своим собратьям-мерсийцам, что мы союзники.
— Что вы предполагали делать после захвата форта? — спросил я Румвальда.
Я узнал, что он и его люди пересекли Темез в Вестмюнстере, а затем шли по южному берегу реки.
— Разобрать мост, господин.
— Разобрать мост? — переспросил я. — То есть, сломать?
— Убрать доски, чтобы ублюдки не смогли сбежать.
Он ухмыльнулся.
— Значит, Этельстан и впрямь намеревается атаковать город?
Я почти убедил себя, что армия Мерсии пришла просто на разведку, разозлить Этельхельма, а затем отступить.
— Бог любит тебя, господин! — радостно провозгласил Румвальд. — Этельстан планирует напасть, как только ты откроешь ему ворота.
— Как только я открою... — начал я и потерял дар речи.
— Господин, он получил сообщение от Меревала, — объяснил Румвальд. — В нем говорилось, что ты откроешь северные ворота, и поэтому он пришел! Он считает, что захватит город, если будут открыты ворота, и не хочет, чтобы половина армии Этельхельма сбежала. Конечно, он не имел в виду эти ворота! — Румвальд заметил мое замешательство. — Ты в самом деле хотел открыть ворота, господин?
— Да, — согласился я, вспоминая свое желание бежать из Лундена — не далее, как два часа назад. Значит, Этельстан ждал, что я открою ему вход в город? — Да, — повторил я, — я хочу открыть ворота. У вас есть знамя?
— Знамя? — переспросил Румвальд, а потом кивнул. — Конечно, господин. У нас есть флаг короля Этельстана. Хочешь, чтобы я сорвал эту тряпку? — Он кивнул на знамя Этельхельма с прыгающим оленем, все еще трепещущее над северными воротами форта.
— Нет! — воспротивился я. — Я просто хочу, чтобы ты взял флаг с собой. И не показывай его, пока не велю.
— Так мы идем в город, господин? — радостно спросил Румвальд.
— Мы идем в город, — подтвердил я, хотя и не хотел, во мне по-прежнему гнездился ночной страх. Я боялся, что именно сегодня на меня в конце концов обрушится огромный валун из пещеры Святого Кутберта.
Я покинул Румвальда
