— А как насчет ее друзей? Людей, с которыми она была ближе всех? Какими они были? — спрашиваю я, робко нащупывая зацепки, хотя и не уверена, что хочу их найти.
— Ну, это была Стефани, конечно же. Они были очень близки, и, хотя частенько ругались прямо на улице, ясно было, что они не разлей вода и будут вместе что бы там ни было. Думаю, после смерти дражайшей Розы у них и выхода другого не было. Поэтому я так удивилась, когда узнала, что они совсем перестали общаться. Стефани никогда не говорила о том, что между ними произошло, и уехала через несколько лет после Мариссы. Я всегда думала, что она злилась на сестру за то, что та ее бросила. Их отец, ваш дедушка, Леопольд, был славным человеком, но ему не хватало чего-то, чтобы одному вырастить двух юных барышень, да и характер у него был очень уж вспыльчивый. Девочек своих он никогда не бил, но я частенько видела, как мальчишка из строительного магазина наведывался к ним, чтобы замазать очередную дыру в стене. Забавно, что чем вспыльчивее становился он, тем более вызывающе вели себя девочки. Он никогда их не понимал. Но Лео был значительной фигурой в этом районе, люди относились к нему с уважением…
— Дедушка был в мафиозном клане? — спрашивает Горошинка, и миссис Финкл тут же прижимает к губам палец, как будто она упомянула всуе какое-то божество.
— В те дни нельзя было не быть частью клана. Весь Бей-Ридж был частью клана, и вся оставшаяся часть Бруклина, и множество районов в Нью-Йорке. Эти ребята заботились о том, что им принадлежало, а мы принадлежали, еще и как! Был и рэкет, конечно же, и иногда все выходило из-под контроля, но если на улице что-то случалось, то мы всегда знали, к кому обратиться. И это были не полицейские.
— А что насчет Кертиса? Он был членом банды, да? — спрашиваю я, вспомнив ночь с Рисс и молодого парня, который был чуть старше остальных и выделялся среди всех этих итальянских американцев своим ирландским колоритом. У него были светлые волосы, светлые ресницы и голубые глаза. Такие же, как у меня. Мне захотелось проверить имя из той реальности в этой. — Думаю, он… ну, не сильно удивился, что они со Стефани стали сближаться все больше и больше, особенно после того, как Рисс уехала.
Миссис Финкл всматривается в меня внимательнее, и я опускаю взгляд. Она узнала имя, а значит, он существовал в реальном мире, а не только в моей голове. Было вполне возможно, что я просто услышала все это когда-то от мамы — услышала и забыла, и эта версия все еще казалась куда более правдоподобной, чем та, в которой я путешествовала во времени. И все же Кертис был реален.
— Я всегда думала, что Марисса в итоге будет с Майклом Белламо, — говорит вдруг миссис Финкл, и мое сердце подпрыгивает. Майкл. — То, как они вечно цапались… это тот самый случай, когда ты точно знаешь, что люди орут друг на друга только потому, что они друг другу небезразличны. К тому же этот мальчик был таким красавчиком, знаете, как голливудская звезда, и глаза зеленые, как трава. Траволта и рядом с ним не стоял.
— А они встречались?
Меня посещает жуткая мысль, что Майкл может быть моим отцом. Вот только мама сказала, что он был старше и занимал положение в обществе. Я вспоминаю, что Майкл был немного младше Рисс, и испытываю облегчение. Я помню, как Майкл вел меня в темноте, хотя мы оба понятия не имели, куда нам нужно идти или откуда я пришла. Помню тепло, исходившее от его тела, помню его руку в своей руке. Все это не похоже на плод воображения.
— Не думаю. — Миссис Финкл подкладывает в мою тарелку еще ложку рагу в густом соусе. Он растекается до краев тарелки, представляя серьезную угрозу для ее белоснежной скатерти. — Марисса всегда говорила, что он для нее как брат.
Я хочу еще немного расспросить о Майкле и узнать, что с ним случилось, но меня перебивает Горошинка.
— А с кем еще мама встречалась до того, как встретила папу? — спрашивает она.
— Да ни с кем, насколько я помню, — отвечает миссис Финкл. — Ничего серьезного. Она любила танцевать, все любили, все детишки наряжались и ходили в клуб «2001 Odyssey» и на субботние танцы. И не нужно было пересекать мост и толпиться в очереди перед «Studio 54» вместе с остальными — у них было все, что нужно, здесь. Насколько я помню, Марисса особенно любила наряжаться и танцевать, ей нравилось, когда мальчики обращали на нее внимание. Но ваша мама была очень хорошей девушкой. И тогда это имело важное значение, не то что сейчас, когда можно спать со всеми подряд и не думать, — смеется она. — Вот каково это — быть молодым в двадцать первом веке. Мы никогда не выбирались из своих районов, а перед вами открыт весь мир.
Рагу миссис Финкл удивительно вкусное. До этого момента я и не подозревала, насколько сильно проголодалась. Мы едим, и она продолжает рассказывать разные истории, выбирая их наугад и разворачивая таким образом, что нам кажется, будто мы проживаем целую жизнь, спроецированную над нашим столом. И ее истории, и еда, и сам вечер — это как раз то, что мне нужно. Даже то, как он мягко угасает, открывая целый оазис мыслей и чувств. Что будет дальше? И как это будет?
Горошинка, должно быть, думает о том же, потому что именно она первая отодвигает от себя креманку с мороженым и консервированными фруктами.
— Ну, я устала. Может, пойдем наверх?
Сестренка хочет поговорить. Я вижу это по выражению ее лица. Она хочет в кои-то веки отблагодарить меня своей поддержкой и любовью за все те мгновения, когда я была рядом с ней. А еще я вижу, как ее взгляд то и дело обращается к бутылке бурбона, стоящей в стороне, вижу борьбу на ее лице и то, что она тоже плакала. Она хочет, чтобы мы поднялись наверх и все обсудили, хочет показать мне, что она рядом.
Я не думаю, что сейчас могу это вынести.
— Ты иди, — мягко говорю ей я. — А я помогу убраться.
— Ох
