Я забрался до конца ступеней и ввалился в пещеру. Достал фонарик, включил его. Луч света отражался от заледеневших стен и исчезал где-то вдалеке, так и не достигнув конца прохода. В какое дерьмо меня втравил Жердь? В голове тут же возникли параноидальные мысли. А что если это еще одна уловка сектантов, вдруг главврач тоже у них на поводке?
«Входи в пещеру без оружия» – всплыли в голове его слова. Ага, разбежался.
Попробовал подняться, но колено снова прострелило болью. Как будто под чашечку шуруп вогнали. Сука! Как же больно! Я взвыл сквозь стиснутые зубы.
- Боль – это уловка мозга, придуманная чтобы создавать телу препятствия. – раздался из пещеры какой-то бесцветный, безжизненный, словно искусственный голос. – Боль это самое примитивное сито для людей. Перетерпел ее и смог подняться на ступеньку выше над остальными.
Это меня так призвали идти дальше? Что-то не внушает доверия. Говорящий, конечно, прав, но мутно как-то это все. Ладно, не поворачивать же назад, когда столько уже пройдено.
Я пополз по тоннелю, постоянно оглядываясь, чтоб понять, как далеко от входа уже оказался. Наконец когда обернулся в очередной раз, увидел лишь белую точку, а еще спустя некоторое время, исчезла и она. Вдруг фонарик погас.
Вот дерьмо! Все же проверял перед выходом. Я вытащил запасной, но он отказывался включаться. Тогда закоченевшие пальцы с трудом сомкнулись на рукояти пистолета. Я снял его с предохранителя. В абсолютной тишине этот щелчок прозвучал словно выстрел.
Что-то вырвало пистолет из рук. А затем зажглась свеча. Я зажмурился, а когда открыл глаза, увидел и того, кто ее держал.
- Пошли. – сказал мне незнакомец и свернул в нишу в стене тоннеля, которую я не заметил. Я пополз следом. Мы оказались в круглом зале метров пять в диаметре. Весь пол был устлан пушистыми шкурами разной расцветки.
Незнакомец прошелся по кругу и зажег еще несколько толстых свечей, а затем уселся на пол напротив меня. Он был худой и смуглолицый, черные дреды до плеч, на шее ожерелье из каких-то жутких когтей неизвестной мне твари.
- Шаман? – на всякий случай решил уточнить я.
- Так меня прозвали люди. – спокойно ответил он. – Зачем ты пришел?
- Мне нужны ответы. – сказал я. – Что со мной не так?
- Ты хочешь, чтоб я отобрал у тебя радость познания?
- Я хочу, чтоб ты сказал мне, какого черта больным сектантским ублюдкам от меня понадобилось?
- Они лишь дети заигравшиеся в стужу. Не гневайся на них. Я родился в этом мире и не знал другого. Для меня он прост. Для вас сложен. Кто-то становится его частью, а кто-то всю жизнь пытается это сделать, но в итоге остается один на один со своим безумием.
- Ты заговариваешь мне зубы.
- Возможно.
- Ты поможешь мне? Ты видишь во мне что-нибудь?
- Вижу. Я много чего вижу. Но мало, что расскажу. Почему по-твоему писатели или ученные так одержимы своими идеями? Для ученного крайне важно сделать открытые, это тоже своего рода форма творчества. Не важно, что объект изучения существует изначально. Осуществляя открытие, ученный как бы заново создает его. Я называю это инстинкт демиурга. Он живет в каждом из нас.
Я не могу за тебя разгадать твою тайну. Тогда исчезнет магия открытия сокровенного. Я могу лишь научить тебя видеть суть вещей глубже. Просто слушай Улей. Слушай себя. Если тебе тесно в городе – иди в рейд. Если устал от рейда – осядь в городе. Если надоели снега – уйди на Юг. Все очень просто.
- Ты поэтому сюда пришел? Надоело тепло?
- Север манит многих. Он зовет тех, кто умеет слушать. Особенно знахарей. Но мало у кого из них получается сюда добраться.
Словоблуд хиппи грузил меня всякой высокопарной чушью еще долго. А затем вручил мне какой-то пакет.
- Это помогает, когда вопросов больше чем ответов. – сказал он мне на прощанье.
Глава 36. Разгадка
Я вернулся в Цитадель и с Воронцовым снова приехал навестить Салагу. Мы пообщались с приятелем, а потом он уснул. Было видно, что друг шел на поправку. В палату вошла Алиса.
- Я там… э-э-э – попытался придумать причину Воронцов, чтоб выйти из палаты.
- Решил попробовать покурить. – подсказал я.
- А, точно. Здесь же от этого не умирают. Пойду попробую. – сказал он и вышел.
- Привет. – смущённо поздоровалась Алиса.
- Привет. – улыбнулся я ей во все тридцать два. – Смотри, на что мне ради тебя пришлось пойти. – я постучал пальцем по все еще кривым зубам.
- Тебе когда-нибудь говорили, что ты придурок? – спросила она.
- Только девушки.
- Ты на пиранью похож.
- А ты на орка. Мы просто идеальная пара.
Вечером мы с ней гуляли по городу. Рядом не было Воронцова или кого бы то ни было еще. Мне, наконец, можно не бояться, что на меня кто-то набросится. Хотя даже как-то непривычно, что нет прикрытия рядом. Я проводил Алису до дома. Мы остановились у ее подъезда.
- Покажи. – попросил я ее.
Она робко спустила шарф. Клыки, кажется, чуть уменьшились в размерах.
- А если их спилить?
- Заново отрастут.
- Это процесс не быстрый. Уж поверь мне. – улыбнулся я и поцеловал ее в губы.
Мы поднялись к ней в квартиру. Нет, ничего не было. Ну, в смысле было, но до секса дело не дошло. Мы просто обнимались, целовались и проговорили почти до самого утра. Поспали всего пару часов, но ни капли об этом не переживали.
Я наконец узнал ее тайну. Оказалось она атомит. Да-да, мутации в такой вот легкой можно сказать форме. Так как толком хапнуть дозу она не успела. К тому же в Цитадели сразу попала под экспериментальную программу лечения институтских.
Алиса говорит, что потихоньку мутации проходят. Красные жемчужины немного ускоряют процесс, но где их взять в промышленных масштабах? Ей давали только парочку в рамках курса лечения.
С утра она ушла на работу. Договорились, что я загляну к Салаге, а потом мы вместе пообедаем. В 13:00 она вышла из дверей больницы. На лице не было платка. И клыков тоже не было видно. Она улыбнулась мне своей белозубой улыбкой. Рыжие волосы развевались на ветру.
Охранник куривший на крыльце разинул рот и выронил сигарету. Пытающийся припарковаться таксист заехал своим черным «лэнд ровером» на
