— Ага, а потом с какого-то перепугу угораздило влюбиться.
— Болото — оно засасывает, — пробормотал я, закрывая глаза.
— Не смей так о себе говорить! — шлепнула она меня ладошкой по лбу. — Никакое ты не болото! В тебе определённо есть какое-то удивительное сокровище, я просто пока не знаю точно, как его назвать.
— Серьезно, что ли? — фыркнул я.
— Серьёзнее не бывает. У каждого человека должен быть какой-то талант. И у тебя он есть! Просто ты его пока не нашёл. О, там идёт кто-то. Сказать, что ты занят?
— Да, запиши на завтра, — попросил я.
Натсэ встала, расправила платье.
— Доброго вечера, — услышал я Сиек-тян. — Надеюсь, не помешала? Мне бы хотелось поговорить…
— Сэр Мортегар просит передать, что он очень сильно занят. Он созерцает звёзды и предаётся размышлениям. Сэр Мортегар очень не любит, когда его отвлекают от таких занятий.
— Да? Кгхм… — откашлялась Сиек-тян. — Ну, ясно, как скажешь. Но, если не сложно, передай сэру Мортегару, что я хотела поговорить с тобой. Если он, конечно, не возражает.
— Со мной? — удивилась Натсэ.
Она нерешительно посмотрела на меня. Я дернул плечами — мол, почему бы нет.
— Я вернусь, — пообещала Натсэ.
— Буду ждать здесь, — пообещал и я.
Девушки ушли. Я уставился на звезды. Качаются, падлы… Так, Мортегар, ты сильный человек. Давай уже, хватит валяться. Соберись, встань в полный рост и иди к перилам блевать. Ты сможешь, я в тебя верю! Пусть никто не верит, а я — буду!
***
Разбудили меня солнечный луч, направленный в глаз, и подозрительная вибрация. Я нехотя перенёс себя в мир живых. Так, локация та же: я лежу на палубе, только вместо звёзд на небе этот подлый апельсин. Впрочем, на меня не угодишь.
Тошнота вроде бы улеглась, но думать о еде всё ещё неприятно. Натсэ рядом не было, однако её любовь и заботу демонстрировал мой плащ, которым она меня и укрыла. Вибрировало что-то в плаще.
Я пошевелил рукой и достал из Хранилища свой вещмешок, распустил тесьму. Сверху лежало зеркальце. Сейчас оно демонстрировало радостное личико Авеллы, под которым красовалась надпись: «Авелла Кенса. Коснитесь, чтобы принять».
— Да вы что, издеваетесь? — пробормотал я.
Коснулся стекла и машинально поднёс зеркальце к уху.
— Да?
— Что «да»? — немедленно удивился тихий, но неискажённый голос Авеллы. — Мортегар, я вижу твою щёку!
Хм… Логично.
Я поставил зеркальце себе на грудь и всмотрелся в изображение. Авелла сидела на полу, спиной к погасшему камину. Камин выглядел знакомо.
— Вот, теперь вижу тебя! — заулыбалась Авелла.
— Привет! — Я тоже попытался придать своим губам улыбчатое выражение. — Ты у Талли? Как она?
— Да, мы с Ганлой тут заночевали. Талли жива-здорова, хотя и очень грустит. Мы с ней почти всю ночь разговаривали. Мортегар! С твоей стороны было неблагоразумно умолчать о том, что она в тебя влюблена. Я, конечно, догадывалась, но не была уверена. Она плакала, представляешь?! Говорила о какой-то страшной преграде, которая встала между вами. А что это за преграда — так и не объяснила.
— Просто я люблю её, как сестру, — попробовал объяснить я.
Авелла сделалась мрачной.
— Вы страшно жестокий человек, сэр Мортегар! Если девушка вам безразлична, лучше так сразу и сказать. А «сестра» тут совершенно ни при чём!
— Еще как при чём. — Я, морщась, поднялся и сел, повертел головой, оценивая обстановку.
Водные маги постепенно выползали на палубу, зевали, щурились на раннее солнце. Согласно моему интерфейсу, было только шесть утра. Эх, и рано же светает, когда ты не в горах и не в подземелье…
— Сэр Мортегар! — привлекла моё внимание Авелла. — Я хочу сказать, что нахожу ваше поведение бесчестным и… И вообще…
Я прищурился.
— Авелла? — прошептал я. — Ты что, пьяная?
— Как вы могли подумать такое обо мне! — покраснела Авелла. — Я почти ничего не выпила, это всё она!
— Ясно, — вздохнул я. — Вы всю ночь пили вино и разговаривали, теперь Талли вырубилась, а ты захотела меня отругать. Так?
— Так! — тряхнула головой Авелла.
— А что ещё обо мне говорила Талли?
— Она только о тебе и говорила! Ей даже отчисление не принесло столько боли. Говорила, какой ты добрый, чуткий, весёлый и заботливый, маг Огня, на тебя всегда можно положить…
— Стоп-стоп-стоп, что?! — шепотом воскликнул я, выпучив глаза.
— На тебя всегда можно положиться! — повторила Авелла.
— Нет-нет, раньше!
— А-а-а… Маг Огня? Ну да. Или мне это приснилось? Мортегар! — вдруг округлила она глаза. — А… А сейчас я не сплю?
— Спишь, — сказал я дрожащим голосом. — Конечно же спишь.
На ее губы вернулась блаженная улыбка. Авелла встала, куда-то пошла… Мельком я увидел знакомый диван. Авелла шлёпнулась на него и подняла зеркальце над собой.
— Скажите, сэр Мортегар, а я? Я вам нравлюсь?
— Ты самое прекрасное видение из всех, что у меня были, — заверил её я.
— Вы такой милый, сэр Мортегар…
— Спи…
— А вы споёте мне колыбельную?..
— У меня слуха нет.
— А как мы с вами танцева-а-а…
Она выронила зеркальце, и связь оборвалась. Я увидел своё обалдевшее отражение.
— Нет, ну это уже вообще финиш какой-то, — пробормотал я и вскочил на ноги.
Накинул плащ, спрятал зеркальце, достал булыжник. А, проклятье! Ранг-то… Так, что делать, что делать… О! Ректор Дамонт вышел из каюты.
К нему я и заторопился.
— О, сэр Мортегар! — приветливо улыбнулся он мне. — Слышал, вас поразила морская болезнь? Прискорбно. Потерпите, осталось немного, к вечеру вы будете на месте. А я вас покидаю.
— П… Покидаете?
— Да. Вот она, моя цитадель. Столица магов Земли.
Я бросил взгляд за борт. Мы плыли по реке, не в пример более широкой, чем та, что текла мимо Сезана. На берегу раскинулся огромный город, обнесенный стеной. Я заметил высокие разноцветные здания, острыми крышами бьющие в беззащитное небо, но приглядываться особо не стал.
— Господин Дамонт, вы не могли бы мне помочь? Мне срочно нужно отправить письмо.
— Конечно, почему бы и нет! — Он забрал у меня булыжник. — Диктуйте.
— Спасибо! Так… Мортегар — Лореотису. Лично.
— Эдак не получится, — покачал головой Дамонт.
На камне появилось: «Дамонт — Лореотису. Лично. Сообщение от сэра Мортегара».
Ректор посмотрел на меня и кивнул.
— Э-э-э… — задумался я. — «Сестра болтает. Никакого спиртного. Вмешайтесь скорей!».
— И всё? — удивился Дамонт.
— Всё, — кивнул я.
— Похоже на какой-то шифр…
— Что вы! Нет, это… Это называется «хокку». Такие особенные стихи. Сэр Лореотис обучает меня стихосложению, и вот, кажется, получается что-то… Хочу похвастаться.
— Занятно, — сказал
