Логоамар, морщась, попинал половинку трупа мужчины, полюбовался, как с него осыпается пепел.
— И как по-вашему, что я должен предпринять? — спросил он, не глядя на меня.
Глава 32
— Бежим! — Натсэ дёрнула меня за руку. — Плывём назад, скорее!
Я посмотрел на Гиптиуса, который застыл перед входом в пещеру, вздрагивая от каждого могучего шага.
— Он погибнет! — крикнул Гиптиус. — Вода и Огонь — смертельные враги. Сейчас эта тварь…
Я увидел морду этой твари, поднимающуюся над порогом. Зелёные глаза пылали злобой. Они безошибочно нашли виновника потопа, и тут же распахнулась гигантская пасть. Каждая чешуйка на морде, шее и груди дракона налилась красным. Острые белые зубы сверкали в свете магических факелов.
— Морт, бежим! — закричала Натсэ. — Он сам выбрал себе участь.
Это было так просто: оттолкнуться от дна, взмахнуть руками. Пара мгновений, и лишь тёплый поток восходящей воды снизу донесётся до нас. А Гиптиус умрёт… Сам не знаю, почему, но я испытывал к нему какое-то сильное сочувствие. Не дурак ведь, вроде меня, но что-то его погнало на дракона. Что-то заставляет его стоять и ждать своей участи.
Я поплыл к нему, запалив огненную руну, направив ресурс в силу и скорость. Натсэ, которая, выругавшись, сорвалась следом, отстала.
Гиптиус вздрогнул, когда я налетел на него сзади. Я пытался тянуть его вверх, но он сопротивлялся. Бросив взгляд на дракона, я увидел клокочущее пламя в разверзнутой пасти. Больше времени для маневров не было.
В тот миг, когда Натсэ оказалась рядом, я сменил руну на черную.
Разделение
Трансформация
Песок вновь расступился у нас под ногами, и мы рухнули в яму. Сверху легла каменная плита из слипшегося песка.
Заревело пламя. Крышка накалилась и сделалась красной.
— Почему он не умер? — услышал я в темноте дрожащий голос Гиптиуса. — Как он изрыгает огонь в воде?!
— Не нравится — давай его обратно в магазин вернём, — огрызнулся я.
— Драконы никогда не приближаются к воде! — кричал Гиптиус.
— Да чего ты от меня-то хочешь? Чтобы я штраф ему выписал?!
— Могу предположить, — вмешалась Натсэ, — что на драконе — печать Воды. На одной из чешуек.
— Бред! Какой водный маг додумался бы…
Тряхнуло. Со стен нашего убежища посыпался песок.
— Идёт, — сказал я. — Гиптиус, можешь заставить воду швырнуть ему в морду эту каменную крышку?
— Да, — буркнул он. — И ещё — льдиной в грудь.
— Мы сражаемся, или бежим? — спросила Натсэ. — Просто чтобы знать. Но если интересует моё мнение, то бежать лучше.
— Можете уходить, — великодушно разрешил Гиптиус. — Я убью эту тварь.
Возражения его не заинтересовали. В темноте на его поднятой руке загорелась синяя руна. Крышку сорвало водоворотом, завертело, закрутило.
Гиптиус выпрыгнул наружу, «полетел», подхваченный водными потоками. Крышка, вертясь, ударила поперёк морды дракона и рассыпалась белым песком.
Я выплыл из ямы, держа за руку Натсэ. Гиптиус как раз перешел к плану «Б».
— Атакующий лёд. Форма — копьё! Умножение! — выкрикнул он.
Вокруг него появилось штук тридцать острых ледяных сосулек. Гиптиус махнул рукой, и они полетели к дракону, оставляя за собой рябящие следы расходящихся волн.
— Плывём! — дёрнула меня Натсэ. — Доберёмся до академии, позовём на помощь…
— А приплыв сюда, обнаружим ровный песок! Нет, нужно спасать этого идиота, ему поверят, он какой-то родовитый.
Ледяные копья ударили в чешую. Дракона немного пошатнуло, он отмахнулся крылом от осколков льда и взревел снова. Начиная от огромных ноздрей, по чешуе поползла краснота. Дракон готовил новый залп…
— Боевая магия Воды, щит!
Гиптиус вытянул руку вперёд, и от его растопыренных пальцев как будто разрослась ледяная тарелка. Она быстро утолщилась и расширилась, скрыв всего Гиптиуса.
— Копьё! — выкрикнул он, и в другой руке показалась острая ледяная сосулька.
На этот раз дракон не стал «заряжаться» полностью. Ограничился красной мордой. Струя пламени, окружённая пузырями, ударила в щит, и щита не стало. До меня донесся вскрик Гиптиуса. Я увидел, как обугливается его левая рука, как он судорожно дёргается, отплывая с траектории огня.
— Умножение! — крикнул он и швырнул копьё, метя в закрывающуюся пасть дракона.
Вокруг сосульки появилось ещё сто таких же. Одна скользнула по клыку и растаяла, парочке посчастливилось расплавиться о раскалённое нёбо. Остальные разбились о чешую, заставив дракона лишь покачнуться.
Зато он разозлился. Отбросил крылья назад, сложил за спиной и, вытянувшись в струну, поплыл к лежащему на песке Гиптиусу.
Я призвал свою временную руну.
— Течение!
Вода изменила свой ток. Течение подхватило со дна песок и швырнуло в драконью морду. Древний ящер остановился и замотал головой. А я, продолжая управлять течением, перевёл взгляд на когтистые лапы. Песок вымыло из-под них, дракон, взмахнув крылом, повалился на бок.
У нас появилась секунда. Мы подплыли к Гиптиусу, который от боли почти потерял сознание. Схватили его: я — за левое плечо, Натсэ — за правое — и полетели вверх.
Снизу донёсся вой. Дракон, расшвыривая песок, вставал на лапы. Вот он задрал голову, нашёл нас взглядом…
— Отмена, — тихо сказал я.
И заклинания Земли остановились, прекратив мотать мне ресурс. «Разделение» отменилось, и стены каньона обрушились на дракона, похоронив и его, и скалу.
— Мне кажется, или я молодец? — спросил я слегка дрожащим голосом.
— Ты — ещё как, а этого, — Натсэ тряхнула Гиптиуса за плечо, — предлагаю прирезать и скормить русалкам. Свалим всё на дракона.
— Рука… — простонал Гиптиус.
— Хорошо хоть левая, — попробовал ободрить его я. — Завтра свадьба, обидно было бы лишиться правой…
Сто… Нет, тысячу раз клялся себе сначала думать, потом — говорить. И всё равно. Дурак — он и в магическом мире дурак.
— Кольцо! — хрипел я в перекошенное лицо Гиптиуса, пока он душил меня здоровой рукой. — Я имел в виду обручальное кольцо!!!
На горло парню легло лезвие меча.
— Отпусти его! Быстро! — крикнула Натсэ.
Стальная хватка разжалась. Я отплыл в сторону, потирая горло. И вдруг почувствовал, как снизу поднимается что-то большое. Меня обдало восходящим течением.
— Дракон! — заорал я.
В воде, при помощи магии прекрасно друг друга слыша, мы подзабыли о том, что все остальные звуки очень хорошо глушатся. Так, например, звук, с которым гигантский ящер выкапывался из песчаной могилы, утонул за разговором о свадьбе. А теперь этот самый ящер плыл, чтобы сожрать меня, посеребрённый светом растворённой в воде луны. Морда у него — с «Ладу Калину», и такая же страшная. Проглотит и не поморщится.
— Иди дерись, что рот разинул! — услышал я, как кричит Натсэ на Гиптиуса. — Морт, плыви!
Я бросился в сторону, доверил костюму скорость.
