— Убийцы! — язвительно сказал Мортегар. — Да я скорее от скуки сдохну, чем дождусь, пока вы ко мне хотя бы подойдёте на расстояние удара. Слушайте все! — И он повернулся к Магистру спиной. — Я, сэр Мортегар, из академии Земли, только что заказал сам себя! Просто потому, что мне было скучно. А эти шуты только и умеют, что развлекать. Убийцы? Ха! С их кривыми руками даже комара не прихлопнешь!
Послышался неуверенный смех. Дальше терпеть было нельзя.
Из Хранилища Магистра вылетел кинжал. Это было непростое искусство. Смерч, один из лучших в Ордене, швырнул этот кинжал в Магистра по его просьбе, и тот поймал его в Хранилище, сохранив силу и скорость. Осталось лишь задать направление. Лезвие, испещрённое рунами Земли, легко пробьёт кольчугу, на которую так надеется мальчишка…
Смерч был магом Воздуха, и брошенный им кинжал не смог бы остановить другой маг. Не успел бы. Но странным образом полёт смертоносного жала замедлился. Мортегар развернулся и ловко перехватил кинжал за рукоятку. Посетители трактира восхищённо ахнули.
Амулет… У поганца где-то припрятан амулет с руной Воздуха, защищающий от таких вот нападений.
— Это что, подарок? — фыркнул Мортегар, повертев кинжал в руке. — Не, спасибо, у нас в столовой ножи острее.
Он швырнул кинжал обратно. Магистр без труда поймал, или отбил бы его, но кинжал полетел в лежащий на столе мешок. Стук, звон — ткань разошлась, и золотые монеты разлетелись по столу, покатились на пол под смех Мортегара.
Некоторые посетители, забыв страх, бросились на колени — собирать монеты. Один золотой солс — и перед каждым из них раскрывается целый мир смешных простолюдинских возможностей. Может, даже счастье. Страхом смерти можно и пренебречь.
— Ты… — Магистр поднялся со стула. — Ты нанёс оскорбление…
— Да-да-да, страшное оскорбление, страшный орден, — перебил Мортегар. — Приходите мстить, девочки. Только сразу задирайте юбки и входите задницами вперёд, чтоб нам времени не терять. Для вас я всегда свободен. Сайонара, дорогая.
Он подошёл к девчонке за стойкой, взял её за локоть и вывел из трактира, даже не бросив последнего взгляда на Магистра.
Магистр смотрел на подписанный договор. На разбросанное золото. Ему, возможно, впервые в жизни, хотелось плакать. В такое дурацкое положение его не ставили ещё ни разу. И что? Что конкретно сейчас он должен делать? Драться с простолюдинами за монеты?!
Магистр заставил исчезнуть договор, перо и чернильницу. Потом пнул по столу, и на пол пролился целый водопад золота.
— Орден не прощает, — процедил Магистр сквозь зубы. — Когда этот мальчишка сдохнет, я вернусь за каждым из вас. Каждым, кто смотрел и смеялся. Надеюсь, что до тех пор вы успеете получить удовольствие от золота.
И он исчез. Вряд ли кто-то его услышал, а если услышали — то не поняли. Золото во все века говорило на более понятном языке.
Глава 44
Авеллу перестало трясти от ужаса, когда мы дошли почти до самой академии.
— Я предлагаю, — сказала она, — ночевать в подземелье. Там нас, по крайней мере, не достанут.
Я только мысленно усмехнулся её словам. Во-первых, были серьёзные сомнения, что нас «не достанут». Попасть в логово Мелаирима было не так уж сложно, при наличии печати Земли. Да на крайний случай и камешек с руной сгодится. Ну а наши обычные входы-выходы отследить тоже труда не составляло.
А во-вторых, всё то, что я устроил в трактире, преследовало одну лишь цель: чтобы меня достали. Все вместе, сразу. Меня, а не Натсэ. Пусть она придёт в себя. Пока она жива — я точно это знаю, поскольку вижу строчку в интерфейсе: «Мирская супруга — Натсэ». И пусть таковой и остаётся — живой. А я поиграю со смертью. У меня, наконец, есть для этого всё: умение драться, убивать и побеждать, а кроме того — своё тело.
— Тебе-то вообще нечего бояться, — сказал я Авелле. — Это я его выбесил, мне и отвечать.
— Ну да! Ты не слышал, как он говорил, что после тебя убьёт всех, кто слышал и видел?
— Н-н-нет, это я пропустил…
— А… Ну, это я «Шпиона» использовала, когда мы уже ушли.
Что ж, теперь у меня ещё больше поводов победить этот поганый орден. Убивать, Мортегар! У-би-вать!
— Брат и сестра! — приветствовали нас рыцари-привратники. — С победой в турнире!
— Спасибо, братья по ордену! — Авелла затейливо поклонилась. Я просто кивнул, и мы вошли в крепость.
Не сговариваясь, двинулись к лазарету. Однако внутри нас ждал сюрприз:
— Час назад ушёл, — сказал лекарь, раскладывая что-то вроде пасьянса из карт с разноцветными рунами на столе.
— Как «ушёл»? — недоумевал я. — Его сюда на носилках принесли!
— Сюда — принесли, отсюда — ушёл. Подозреваю, он уже давно дома и пьян в дрова. Как, собственно, и в любой другой день.
Мы с Авеллой переглянулись. Новость была скорее хорошая. Хотя я приучил себя к мысли, что увижу Лореотиса слабым и бледным на больничной койке. И мы с ним поговорим о чём-то важном, он меня простит, всё такое…
Но реальности обычно плевать, что я там себе навоображал. Как, собственно, и Лореотису. И мы пошли в посёлок.
— Надо было хоть на рынок зайти, апельсинов купить, — посетовал я.
— Зачем ему апельсины? — удивилась Авелла.
— Понятия не имею, честно говоря… Он бы больше обрадовался выпивке, но где ж я её тут достану… Эй, Зован! Выпить есть? А если найду?
Зован шёл нам навстречу со стороны академии. Лицо его было бледным, злым и обеспокоенным. Не обратив на меня ни малейшего внимания, он подошёл к Авелле и вдруг обнял её так сильно, что она даже пискнула. Хорошо, что это был не я.
— Никогда больше так не делай, поняла? — сказал он нарочито грубо. — В другой раз я проще сам тебя убью, чем так беспокоиться.
Сказать, что я был изумлён, — ничего не сказать. Нет, я, конечно, понимал, что на самом деле Зован к сестре относится терпимо, просто на людях её третирует. Но чтобы вот так… Беспокоился он, оказывается. А сам даже не спросил ни разу, как там чего у неё на турнире складывается.
— Обещаю, — прокряхтела Авелла. — Больше мы ссориться с Орденом Убийц не будем.
— Что? — отстранил её от себя Зован.
— Что? — захлопала глазами Авелла.
— Я о турнире говорил.
— Ах, о турнире… Это было так давно, я и забыла.
— Турнир полдня назад закончился! Что значит, «забыла»? И вы уже успели вляпаться в какую-то дрянь с Орденом Убийц?!
— Молодость даётся только один раз, — вмешался
