Бродяги
Глава 1
Люди его не видят. Пройдут мимо, споткнутся о корень, помянут нечисть недобрым словом и пойдут дальше. Звери зорче людей, но зверей в округе почти не осталось, поэтому ему нужна помощь.
Из ночных теней появляется оборванная старуха. Её мутные глаза напряженно щурятся, на одном расплылось бельмо. Старуха обходит вокруг Дерева по третьей луне, со скрипом нагибается, подбирает опавшие листья. Тщательно перетирает их в узловатых негнущихся пальцах. Ссыпает порошок в безгубый рот. Горло ее судорожно дергается. Старуха закрывает глаза и садится, прислонившись к замшелому необъятному стволу. Ярко-зеленая плеть лианы свешивается с нижней ветки, тянется к карге. Та грозит ей пальцем, что-то бормочет, и лиана ныряет обратно в густую листву.
Из близкого леса за старухой следят голодные огоньки глаз. Ждут. Старуха поворачивает голову, высматривает в темноте оскаленные пасти. Насмешливо цокает языком.
— Не сточили ещё зубы о собственные кости? Ничего, посмотрим, кто будет смеяться последним!
Она поднимается, легко оттолкнувшись от земли. С наслаждением выпрямляется и уходит в ту сторону, где в сумерках чернеют остовы сгоревшей деревни. Ее походка меняется с каждым шагом, становится молодой и упругой.
Голодные глаза из леса смотрят ей вслед. Дерево тоже смотрит и молчит. Оно хочет поговорить, но о чём? Всё, что может сказать старуха, ему известно. А больше к нему давно уже никто не приходит. По крайней мере, никто достаточно разумный, чтобы понимать слова.
Глава 1. Поединок
"Тот, кто хочет, чтобы все было благополучно, не должен выходить из дома".
Английская пословица
— Ты демон?
"Начинается!" — Дилла нарочито медленно, давая возможность задавшему вопрос исчезнуть, повернулась. Наглец своим шансом не воспользовался. Стоял, перекатываясь с носка на пятку, и смотрел с веселым вызовом. Жаль. Молоденький совсем. Такому бы жить и жить.
— Нет. — Дилла смерила его взглядом. Хотя мерить особо было нечего. Невысокий, ей до плеча. Одет по моде Благого двора — во всё зеленое. Волосы цвета ржавчины топорщатся жесткими завитками, хотя кто-то приложил немало труда, чтобы уложить их в аккуратную прическу. Раскосые глаза, как у сида, но в остальном весь какой-то острый — и нос, и скулы, и оттопыренные локти. И взгляд.
— Я хотел сказать — демонесса, — поправился он.
— У тебя были плохие учителя, если ты не способен отличить демона от банши. — Дилла повела плечами, чуть распахнув крылья, в которые куталась, как в плащ. — Можешь потребовать плату за обучение обратно.
Он не смутился, наоборот, зеленовато-карие, как неспелые орехи, глаза разгорелись любопытством.
— А ты не слишком рослая для банши? Полукровка, да?
Дилла развела крылья шире. Положила руки на пояс — два кинжала сверкнули топазами наверший.
— Я — леди Дилла Керри. И если ты, ублюдок, не придержишь свой язык, я его отрежу!
— Керри? — Его улыбка стала ехидной. — Весьма наслышан о любвеобильности ваших женщин. А я Лейн, сын короля Финварры. Так что немедленно извинись, если хочешь сохранить на месте свой язык.
— Любвеобильности? — Дилла прищурилась. — Кто бы говорил! О похождениях Финварры даже люди болтают. Не думала я, что он настолько неразборчив. Кто твоя мать? Пикси или скоге? Впрочем, без разницы, всё одно — шушера придорожная!
Лейн перестал улыбаться. Волосы его зашевелились, потрескивая.
— Мою мать любил король Благого двора! И она не путалась с демонами, как твоя!
Дилла коротко выдохнула. Что ж, к этому всё шло.
— За такое оскорбление я вызываю тебя на поединок, Лейн, сын Финварры. Выбирай оружие.
Теперь уже он смерил ее взглядом — от заплетенных в две косы черных волос до сапог из кожи василиска. Дольше всего разглядывал руки — с длинными когтистыми пальцами.
— Лук и стрелы. Наконечники из холодного железа с серебряными насечками. По три выстрела. Проигравший выполняет любое желание победителя. Если выживет. У тебя есть лук?
— Да.
— Тогда встречаемся здесь через четверть часа.
Он развернулся и исчез в холме. Дилла вздохнула и подняла глаза к звездам, которыми недавно мирно любовалась. Слетали, называется, на праздник! Бабушка будет в бешенстве. Проклиная себя за несдержанность, Дилла вошла в холм, и ей захотелось зажать уши. Визг и хохот гостей, толпы слуг, бегающих туда-сюда, обрывки музыки… Неблагой двор готовился к празднованию Самайна с размахом.
Прижимаясь к стене, чтобы никого не задеть, Дилла пробралась к гостевым покоям. Сестер, к счастью, в комнатах не оказалось. Дилла расчехлила свой лук — тисовый, усиленный роговыми накладками. Королева Мэб обещала охоту на крупную дичь. Кто мог подумать, что лук потребуется гораздо раньше? Поколебавшись, Дилла достала из колчана три стрелы с боевыми наконечниками. Убивать или калечить принца Благого двора она не собиралась — потом неприятностей не оберешься. Но праздник она этому мелкому гаденышу испортит! Не случалось еще ей возвращаться с охоты, не подстрелив дичь.
Стрелы Дилла заткнула за пояс, лук спрятала под крылом. Гостям не возбранялось гулять по окрестностям холма, под которым скрывался дворец королевы Мэб, но на охоту в одиночку требовалось разрешение. Лучше не привлекать внимание стражи.
Когда она поднялась наверх, Лейн уже ждал, нетерпеливо притопывая.
— Не передумал? — Дилла зловеще прищурилась. — Знаешь, как говорят люди: счастье навеки покинет того, кто хоть раз оскорбит банши.
— Люди мне не указ. — Лейн заправил за ухо закрутившуюся стружкой прядь волос. — Пошли вон в ту рощу, — он показал в сторону небольшой дубравы. — Ты входишь слева, я — справа. И идем навстречу друг другу.
Этого Дилла не ожидала. Банши не любят лес, там слишком легко повредить крылья, напоровшись на какой-нибудь сучок. Но она только угрюмо кивнула.
— Ладно.
Как-нибудь справится. Лейн не похож на великого стрелка, да и лук у него простой, ореховый. С таким только на птиц охотиться. Наконечники стрел, правда, сияют серебром. Вот проклятье! Ему-то что, папочка заплатит любой откуп, кого бы его сыночек ни пристрелил.
Дубы еще не сбросили листву. Дилла постояла, давая глазам привыкнуть к густой темноте, насторожила уши. Чуяла она плохо. Отец, про которого Дилла ничего не знала, наградил ее силой и мощными крыльями, но слабым чутьем. Демонам-то оно без надобности. Хорошо хоть слух от матери унаследовала отменный.
Плотно прижав к спине крылья, Дилла как могла тише перемещалась от дерева к дереву, проклиная не вовремя поднявшийся ветер. Уши заболели от напряжения. Она слишком поздно вспомнила, что сиды передвигаются бесшумно. А уж если у Лейна в роду кто-то из лесных фэйри, услышать его нет ни единого шанса.
Она остановилась, наложила стрелу на тетиву. Что-то мелькнуло на краю зрения. Дилла крутанулась, выпустила стрелу и тут же отскочила за толстый ствол.
— Мимо! — раздался злорадный голос Лейна.
Вот паршивец! Дилла посмотрела по сторонам. Слева рос невесть откуда взявшийся в дубраве куст рябины. Низкий, но зато развесистый. Так, с этой стороны Лейна можно не опасаться.
