Стоит отдать ему должное. Одного беглого взгляда ему хватило, чтобы оценить расклад сил. Вырвав веревку из моей ладони, он задвинул меня за спину, слегка сгорбившись и впившись взглядом в приближающегося проповедника.
Перед троицей в красном толпа сама расходилась волнами, перед стражей же больше под ногами путалась, мешая бежать. Это поняла не только я.
Безнадежно опаздывающий стражник зычно закричал:
— Всем с места не сходить!! — и, отмахнувшись от перебравшего парня, рванулся вперед, опередив напарника.
Я осторожно высунула нос из-за локтя Талара. Тот, мой нос заметив, сдвинулся так, чтобы закрыть меня полностью.
— В чем дело? — осведомился он у победившего в забеге немолодого проповедника.
Тот шумно отдышался, упершись ладонями в колени, и ткнул пальцем в Талара.
— Всех девиц, кто лицо скрывает, проверять велено. Отойди!
Талар не двинулся с места.
— Кем велено?
— Кого убивают? — гаркнул багровый то ли от бега, то ли от злости стражник, перепрыгивая перебитые яйца.
— Советом. — с нажимом проговорил служитель Трехголового. Водянистые голубые глаза остановились на невовремя высунувшейся мне. — Все, кто сокрыл лицо и волосы, за кого некому подтвердить…
— Я подтверждаю. — ощерился Талар. На челюсти вспухли желваки. — За свою родню имею право говорить. А лицо из-за шрамов скрыто, и не вам туда лезть!
— Бесий выкормыш. — устало выдохнул проповедник, подавая знак другим братьям. Те резво оттеснили стражу подальше, вполголоса что-то объясняя. Мы остались втроем. — Думаешь, жена тебя и тут выручит? Не много на себя берешь?
— А ты не забывай, кто городом владеет, и всеми землями вокруг. — голос Талара медом сочился. — Кого барыня послушает — меня или тебя?
Служитель Ордена склонил голову набок и молча разглядывал напряженного рыжего. Я даже дышала через раз, влажными с испугу пальцами вцепившись в обтянутый кожаным рукавом локоть.
— Ручаешься? — прервал долгую паузу проповедник. — С тебя будет спрос.
Талар нетерпеливо кивнул и, не дожидаясь продолжения, помог мне влезть в седло. Перехватил уздечку и потянул коня за собой.
Троица святых братьев проводила глазами нашу процессию — злой Талар и я, прямая, будто палку проглотила.
Конь шагал часто хоженым путем, не сбивался, поворачивая, куда нужно. Талар молчал.
Наконец мы остановились у небольшого ухоженного домика. Я оглянулась, только сейчас обратив внимание, где мы. Тихая окраина, зеленая.
Мужчина помог мне спешиться и распахнул передо мной дверь.
Глава 12
В окна бил солнечный свет. На небольшом столике посреди комнаты сиротливо ютились два высоких, тонкостенных бокала с остатками какого-то потемневшего напитка. Измятая постель, покрывало комом валялось рядом.
Я носком сапога откинула в сторону тонкую кружевную тряпочку самого вульгарного вида.
— Это что за конура? — я оглянулась на Талара, запирающего замки.
— Отдыхаю тут иногда. — безо всякого стеснения пояснил он. Мимо меня пролетела связка ключей и со звоном приземлилась на стол.
— Отдыхаешь… — я, вроде бы прогуливаясь, обогнула стол. Пусть хоть он станет препятствием…
В самой глубине сокрытые чувства не желали успокаиваться, бродили, мешали думать. Еще ни разу я не ощущала такой своей беспомощности, словно разом лишили меня всего опыта и умений, содрали тонкую шкурку, и осталась я такой, как была тогда — юной и до смерти влюбленной дурой.
Быть дурой мне совсем не нравилось.
— А как же жена? — уточнила я. Талар сделал шаг вправо, огибая стол. Я тут же юркнула влево, не желая терять преимущество.
— Она у меня понимающая. — ехидно, в тон мне, ответил он, делая неожиданный рывок влево, но я была начеку.
— Понимающая, значит. А дети? Понимающие? — становилось жарко. Еще три круга вокруг стола.
— Какие дети? — удивился Талар. — Остановись. Давай поговорим…
— Ты первый. — я уперлась руками в столешницу, готовая бежать в любую секунду.
Талар примирительно поднял руки.
Непроизвольно я любовалась им, сравнивая с тем образом, который хранила память.
— Ула, нет у меня детей, и женился я год назад всего. Мне не было разницы, где жить, вот и осел где пришлось. Работал, то конюхом, то слугой…потом на меня жена барина глаз положила, она замуж совсем рано выскочила, но она такая, правильная…молчала, пока барин не помер. А потом нам эти братья во три круга… — в голове послышалось рычание. — то меня подозревали, то на брак разрешения не давали, год назад только и сладилось все…
Поняв, что сбивается с роли, Талар осекся и продолжил совсем другим тоном:
— Я ведь не забывал о тебе, ни минуты не забывал. Просто…ты же ведьма, а ваши только до поры любят, а потом все…уходят, забывают. Да ты и сама знаешь. Что бы нас ждало вместе? Пара лет?
Все прошлое отчаяние хлынуло из меня, как из дырявого мешка — я даже отшатнулась.
И ради него я отказалась ото всего? А он, выходит, и не пытался даже?
Задумавшись, пропустила момент, когда Талар откинул хлипкую преграду в сторону. Стол протяжно заскрипел, проехавшись ножками по полу. Сдавив плечи, притягивает ближе, я упираюсь ладонями ему в грудь, но руки дрожат слишком заметно. Слишком неуверенно сопротивляюсь…
Дернулась было отстраниться, но держал он всегда крепко, не вырваться.
Первым делом он сорвал шляпку, отбросив в сторону. Гребень полетел на пол, выпуская на волю непокорные черные пряди.
— Ты выросла… — едва слышно шепчет он. Тело сдается — меня лихорадит, но в голове упорно бьется одна мысль — если я смогла, а он нет…я смогла, а он…
— Пойми, без жены я бы не выбрался, а теперь я землями управляю. Кроме мольцов этих, все остальное мне подчиняется. И ты…помнишь ведь? — Он ловит мой взгляд. Проводит по щеке. — Я думал, ты давно забыла. Ты можешь остаться тут, со мной.
Карие глаза затягивают, как болото. Я зажмуриваюсь изо всех сил.
— Я не могу. — чего мне стоили эти слова! — На меня охотятся и в покое вряд ли оставят.
— Тут я смогу тебя защитить. — хмурится. — Ты же знаешь, что теперь ведьм жгут за любой проступок, а то и сами их придумывают, проступки эти? Куда ты пойдешь? Нет места, где братья не найдут.
И хочется бы в этих словах ощутить заботу, но чудится угроза.
Добраться бы до обещанной помощи. Потом меня не найдут…но ведь и я стану совсем другой.
— Как, в подполе спрячешь? — я все-таки отодвигаюсь немного. — Я же не смогу так. А жена твоя неужели против не будет? Не слишком ли — личную ведьму себе завести?
С полминуты он молча смотрит на меня — сверху вниз, не пытаясь прижать или отпустить. И взгляд мне нравится все меньше.
— Я ведь могу не просить, а приказать. — наконец говорит он, и я ушам своим не верю. — Подумай хорошо. Погуляй…по городу. Вечером буду ждать тебя здесь. Ты ведь могла зачаровать меня на площади и заставить говорить то, что нужно тебе…разве не так?
С тихим звоном во мне лопнула ниточка, потом еще одна, и еще. Навсегда разделяя юного Талара и взрослого, любовь — и недоверчивое, непривычное ощущение пустоты. Вот же
