«Ты слышала его», — сказала Мерле Королеве.
— Да.
«И что?»
Казалось, Королева колебалась, но потом Мерле снова услышала ее голос в своей голове:
— Это я убила Сына Матери. Я слишком поздно поняла, что он носит в себе Свет. Потому что народ сфинксов был уже рожден. Я смогла помешать тому, чтобы он стал владыкой сфинксов. Но добилась только отсрочки. Сфинксы все-таки подчинились Свету. Стали тем, чего я так боялась.
«Тогда ты пришла в Лагуну…»
— Чтобы охранять его. Так же как Лалапея и те, кто пришел с ней. Однако между нами была большая разница. Сфинксы поклонялись ему и поставили стражу, чтобы никто не осквернил могилу. Я же, напротив, охраняла его, чтобы не дать ему воскреснуть. Лалапея была первой, кто догадался, что в самом деле кроется за ним. У нее, конечно, не было доказательств, но она это почувствовала. Тем более когда узнала, что сфинксы владеют Империей Фараона и считают воскрешение Сына Матери своей главной целью.
Мерле поняла. Вот где была связь, которую она искала. Связь между сфинксами и Каменным Светом. Фараон, жрецы Хоруса — все они были лишь орудием в руках сфинксов. Война, покорение мира — неужели не это было главным? А главное — это Венеция и то, что там погребено?
— Замахнувшись на мировое господство, сфинксы подчинили себе жрецов Хоруса и Фараона. Но их главной целью всегда была Лагуна. И я единственная, кто мог удержать их подальше оттуда. — Королева запнулась, как будто потеряла власть над голосом. Потом добавила несколько спокойнее: — Я не справилась. Но я пришла в крепость сфинксов, чтобы исправить свою ошибку. Вместе с тобой, Мерле.
«Ты с самого начала стремилась туда?»
— Нет. Сначала я в самом деле думала, что нам удастся найти помощь в Аду. Я хотела втянуть лилимов в войну против Империи. Но я не подозревала тогда, как велика была власть Каменного Света над Барбриджем. Поэтому мы потеряли бесценное время. Сын Матери уже в Железном Оке, я могу чувствовать его. Лалапея тоже не смогла помешать этому. Поэтому она там.
«Что случится, если он воскреснет?»
— Он будет для Каменного Света на земле тем же, кто сейчас для него Барбридж здесь, под землей. Только гораздо более жестоким и свирепым. Он владеет магией сфинксов, как никто другой. У него не будет никаких сомнений и никакого зеркального кабинета, в котором можно скрыться от Каменного Света. Свет пропитает мир, как вода пропитывает губку. А после этого его уже никто не остановит.
Взгляд Мерле упал на Юнипу. Та все еще смотрела на подругу с любопытством и тревогой. Если Сын Матери получит власть и подчинит себе Империю, Юнипа снова окажется под властью Каменного Света. Так же как и всякий другой. Так же как и сама Мерле.
Барбридж и Юнипа знали, что сейчас происходит в голове Мерле. Они не могли слышать их разговора с Королевой, но внимательно наблюдали за Мерле, за выражением ее лица, за ее чувствами. Юнипа крепко держала Мерле за руку, стараясь хоть так помочь ей справиться со всем, что она услышала.
Признание Королевы слишком внезапно обрушилось на Мерле и потрясло ее. Но она нашла в себе силы сосредоточиться на самом главном. Главное — Королева, Юнипа и Сын Матери.
Еще оставался Барбридж, являвший собой жалкое зрелище. Старик, которого хотелось немедленно усадить на стул, потому что он едва стоял на ногах.
— Вам пора уходить, — сказал он. — Каменный Свет иногда терпит мои отлучки. Но я удаляюсь сюда не часто. И не так надолго, как сегодня.
Мерле отпустила руку Юнипы, без колебаний подошла к профессору и в первый раз протянула ему руку. Он пожал ее, и слезы навернулись ему на глаза.
— Что он сделает? — спросила она тихо. — С вами… с тобой?
— Я — Лорд Свет. И всегда им буду. Может быть, он разобьет эти зеркала. Но это не так уж страшно. Мы встретились, и мне они больше не нужны. Я сказал тебе то, что должен был сказать, или, по крайней мере, самое важное. Есть и другие вещи, о которых я думаю, и… Я больше не могу долго сопротивляться Свету. А он усиливает хватку.
Слезы покатились по щекам Барбриджа. Он замолчал, покачал головой и продолжил:
— Если мы снова, не дай бог, увидимся… я к тому времени уже окончательно стану тем, кого ты встретила в Аду. Человеком, допустившим, чтобы Юнипу лишили живого человеческого сердца. Правителем-деспотом народа лилимов. Тем, кто отдал свою свободную волю Каменному Свету.
Сердце Мерле болезненно сжалось.
— Ты мог бы пойти с нами.
— Я слишком стар, — сказал он, качая головой. — Без той силы, которую дает мне Свет, я умру.
«Но это же то, чего ты хочешь, не так ли?» — подумала Мерле. Но она не высказала свой вопрос вслух. Эта мысль причиняла ей боль, пусть даже ей не хотелось этого признавать. Она не хотела, чтобы он умирал. Но она и не хотела, чтобы он навеки стал тем, кого в нем давно видело все человечество: дьяволом, сатаной.
Казалось, он отгадал ее мысли.
— Свет похитил мою душу. Я слишком слаб, чтобы добровольно умереть. Для этого я слишком много выдержал, слишком долго боролся. Я мог бы попросить тебя убить меня, но это было бы жестоко и…
— Я не могу!
— Я знаю. — Он улыбнулся какой-то мудрой, всезнающей улыбкой. — Возможно, так оно и лучше. Каждому миру нужен свой черт, и этому тоже. Миру нужен дух зла, чтобы мир познал, почему так важно защищать добро. В каком-то смысле я выполняю свой долг… даже Каменный Свет выполняет свой. И когда-нибудь Ад снова будет для людей тем же, что и тысячи лет назад, — фантазией, плодом воображения. Останутся лишь страшные сказки, легенды и мифы, опровергнутые слухи, далекие от повседневной жизни людей.
— Но только если нам удастся остановить сфинксов, — сказала Юнипа.
— Да, это условие. — Барбридж притянул Мерле к себе и обнял ее. Она приняла ласку, не раздумывая. — Здесь, внизу, не твоя история, дитя мое. Ты героиня истории, которая происходит там, на земле. В Аду нет героев. Здесь только те, кто потерпел неудачу. Твой враг — не Свет. Твои враги наверху, это сфинксы и Сын Матери. Если тебе удастся их остановить, пройдет очень много времени, прежде чем Каменный Свет снова захватит власть на земле. Если там, наверху, его слуги будут уничтожены, то он тоже будет уничтожен. В вашей части мира. А эту часть вы лучше забудьте. На несколько сотен
