И вот однажды Вацлаваса вызывают в город Ханты-Мансийск, в КГБ. Типа на беседу. Ну, а там... в общем-то ничего особенного: человек в штатском положил на стол стопку бумажек: "На вас здесь жалуются, молодой человек. Вы и вправду ведете антисоветскую пропаганду?" Времена были брежневские, мягкие. Состоялась профилактическая беседа на тему: "Если вам что-то не нравится у нас - сваливайте за кордон..." Вацлавас не свалил, а вернулся к месту работы. И навалял комсоргу - потому что узнал его почерк. В общем, угодил литовец на зону - за злостное хулиганство и причинение телесных повреждений.
Мария, бросив денежную работу, переселилась в город Новая Ляля, там Вацлавас сидел. Уже через полтора года его выпустили и они расписались. Устроился Вацлавас на Лесозавод, там же, в Новой Ляле - вальщиком леса. Очень скоро дорос до бригадира. Даже в техникуме заочно выучился. Мария нигде не работала - в семье каждые два года появлялось прибавление, и жена оставалась домохозяйкой. Жили на далеком лесоучастке к поселке Шайтанка. Надо сказать, хорошо жили. Шутка ли: литовца за отличную работу представили к Ордену Ленина. Даже несмотря на то, что партию литовец почти открыто презирал. Он просто любил работать и умел правильно организовывать коллектив.
И вот беда: в райцентре появился новый партийный босс - тот самый комсорг, который когда-то подло обошелся с Вацлавасом. Чувствуя свою вину, секретарь райкома продолжал строить козни семье. Мациявичкус (такая фамилия у Вацлаваса, Марии и их детей). В различные органы снова пошли анонимки. Есть же такие люди, которые будут мстить до упора... На сей раз Вацлавасом заинтересовалась прокуратура. Ему "вешали" хищение горючего в особо крупных размерах. Топливо действительно пропадало. В поселке Шайтанка были школа, медпункт, детсад - и Вацлавас отпускал горючее, если надо было везти в райцентр больного ребенка или роженицу. Как бригадир, именно он отвечал за ГСМ. Бригада гнала план, выполняла пятилетку за три года, и некогда было за расходом топлива особо следить. В общем, состоялся суд и литовцу "впаяли" восемь лет строгача. Могли и больше, но помогли госнаграда и хорошая характеристика с работы. Могло быть и меньше, но партбосс организовал шквал анонимок, в которых "доброжелатели" сообщали о "многочисленных злоупотреблениях", устраиваемых "злостным врагом советской власти".
Упекли мужика в поселок Ивдель. И снова Мария, как жена декабриста, с детьми - подалась вослед за супругом. И опять литовец, честно трудившийся в заключении, вышел на волю по УДО. Теперь, с двумя судимостями, Вацлавас мог рассчитывать только на рядовую работу. Поселилась семья снова в Новой Ляле, устроился литовец на тот же лесозавод, простым вальщиком. Начали строить на окраине городка свой дом. Тот самый комсорг-партбосс пошел на повышение, Новую Лялю оставил. Вацлаваса в народе уважали, с радостью принимали в любой компании. Детям Мациявичкус смогли дать достойное образование, женили их, отправили в Большой мир.
Уже и советская власть кончилась, и компартия перестала быть "руководящей и направляющей силой". Правда, обанкротился лесозавод. Предприятие приватизировали, рабочим раздали акции, ну а малограмотные работяги, не слишком долго думая, продали акции по дешевке некоей фирме. У нее был хозяин, известный в области криминальный авторитет по кличке "Батон". Этого рабочие не знали. Да и как можно предположить, что член "уралмашевской" бандитской группировки возьмет - да и выкупит завод? Гендиректором же поставили того самого "злого гения". Этот бывший комсомольский вожак не бывал в Новой Ляле, рулить приезжали "шестерки", которые скоренько распродали на металлолом все оборудование, а людей оставили без содержания. Две тысячи человек, вынуждены были положить зубу на полку.
И как-то Вацлавас в составе инициативной группы поехал, в Екатеринбург - за правдой. В областной Дом правительства их не пустили, пригрозили: если не уйдут к черту - все окажутся в обезьяннике. Стояли они, думали: куда податься? Трассу, что ли, перекрыть... И тут подъезжает "бумер", седьмая модель. Из него выходит "комсомольский вожак". Тот самый. Уже и пузо отрастил, и поседел. Но выглядит холеным, довольным жизнью. Вацлавас на вид щуплый, но жилистый, крепкий. Всю жизнь тяжелым физическим трудом занимался. Подскочил он к своему обидчику и второй раз в жизни начистил ему морду. Хорошо начистил, тот в нокауте очутился. Все произошло так быстро, что "босса" не успели защитить телохранитель и водила. Когда они попытались свинтить Вацлаваса, на помощь пришли друзья-работяги.
Само собою, пришлось спасаться. Созвонились с Марией: и ей надо быстро уезжать из Новой Ляли. Менты все куплены - жену могли взять в заложницы. Так Мациявичкус пустились в бега...
-- Колокола
...Четыре утра, сменяю Петровича на колокольне. Чудесная звездная ночь, как там у поэта: "в небесах торжественно и чудно..." Эх, жаль, я не поэт. В последние три дня общее настроение на подъеме. Мало того, одержали решительную победу, так еще нашего полку прибывает. Пятнадцать новых штыков!
ЭТИ исхитрились настроить супротив себя весь край. "Оккупанты", видно не могут вести себя иначе, чем по-хамски В Жориной библиотеке книжка есть автора Мережковского: "Грядущему хаму". Если вся эта петрушка все же закончится и выживу, надо взять, почитать. Кажись, она про ЭТИХ. Мужики из сел, деревень - те, у кого есть свое оружие - уходят к нам, за Параню. Мстить. Молва, оказывается, - страшная сила. Уже все знают: дракон если и непобедим, все же не всемогущ. Волну народного гнева, сказал на днях дядя Вася, можно остановить только нечеловеческой жестокостию. Но рано или поздно придет ответная волна, которая ИХ таки накроет.
Сидим вот тут среди болот, храним... гордое терпенье. Кой по кому из наших, возможно, плачет тюряга. Но, думается мне, в жизни своей нечто мы уже свершили. Познали, что ли, вкус свободы. А на миру и смерь красна. Хотя, если честно, помирать не хочется ни за какую идею. Жить охота - вот, какие пироги. Когда замерзал один в тайге - уж точно в мыслях с жизнью расстался - и без сожаленья. Ныне все иначе...
...Петрович, пожелав спокойного утра, сообщил: все спокойно. "Гаджеты" ведут себя тихо, даже, наверное, слишком подозрительно тихо. Аж зверушки не попадаются в поле зрения. Последняя
