Я понял, что в душе Брунетто очень много досады и обиды. Хотя, и правды -- тоже.
- Ах, если бы, - ответил я, - все мои мольбы были услышаны! Во мне живет ваш добрый образ, ваши наставления пользу мне приносят и ныне. Вы мне указали дорогу к бессмертию, за что я перед вами, уважаемый Брунетто, в долгу. Я готов на все, что предвосхитят светила и приму всякий поворот колеса Фортуны. Что же до ваших предсказаний, я их сличу с вещаниями иных. Лишь бы только совесть не корила мою душу.
Я ощутил руку Вергилия на своем плече, проводник сказал:
- Только тот разумен, кто наблюдателен...
Пользуясь возможностью, я задал вопрос тени Латино: кто из знаменитых с ним страдает? Сэр Брунетто сообщил -- это и сановники, и лица духовные, и даже ученые. На всех лежит одна печать, но здесь не буду здесь называть их имена. Наставник, спохватившись побежал к таким же, как и он, проклятым теням.
В месте, где воды Флегетона растекались шире, я увидел еще одну толпу. От стада отделились три тени, одна из них к нам подскочила и воскликнула:
- Эй, погоди! По твоей одежде я узнаю, что ты пришел из города порока.
Их тела были сплошь изъязвлены огнем, я удивился, как в этих бедных душах осталось место для любопытства. Мне было отвратительно даже находиться рядом с этими подобиями людей, но провожатый попросил:
- Потерпи немного. Здесь мы должны явить учтивость.
Троица уродов принялась кружится вокруг нас, кривляясь, крича благим матом.
- Ты нас конечно должен презирать, - сипел кровавый полутруп, - но можно хоть немного уважать хотя бы нашу славу и сказать: кто ты, живой?
Я признался. Они тоже поведали о том, кем были на Земле. Эти трое принадлежали к знатным родам Флоренции. Я понял, что не презрение, а скорбь я должен испытать к этим несчастным, обезображенных струпьями. С ними у меня одно Отечество, я и взаправду с детства почитал труды их и заслуги. Однако эти славные мужи -- здесь... От них не скрыл я, что теперь наш город погряз в беспутстве. Возблагорив меня за правду, три тени убежали.
Вскоре мы оказались возле водопада. Поток багровый гремел столь мощно, что мы с Вергилием друг друга и не слышали. На удачу, мой пояс был обвит веревкой -- я на Земле намеревался ею рысь поймать -- ее мы и пристроили. Учитель, кинув конец бечевы вниз, стал туда пытливо вглядываться.
- Терпи, - он крикнул, пересиливая гул, - сейчас всплывет!
Действительно: из бездны проявился острохвостый зверь, раньше я таких не видывал.
- Пред ним, - орал мне прямо в ухо Вергилий, - бессильны камень и металл. Это он всю Землю отравил!
И поманил чудовище рукой. Монстр подплыл поближе и прижался к берегу. Змеиный хвост, лапы с длиннющими когтями, брюхо жирное с цветными пятнами, но морда довольно миловидна.
- Пойдем к нему, - мне приказал Вергилий, - зверь нам в помощь.
Мы взяли вправо, избегая раскаленного песка и огненных осадков. На краю пропасти сидели и тосковали тени. Учитель заявил:
- Ты пойди и разузнай о доли этих душ, я же пока со змеем потолкую. Авось уговорю его нас вниз спустить.
Я подошел к молчальникам, которые пытались закрыться обожженными руками от небесной кары. Всмотрелся в лица изможденных пародий на людей -- никого не смог признать. У каждого из них висела на груди пустая сумка. Ко лениво мне обратилась тень, на кошеле которой была изображена синяя свинья:
- Ты живой. Зачем тебе сюда...
Тут я понял: это ростовщики, а на мошнах изображены их родовые гербы. По правде, я не нашел, о чем мне с ними можно поговорить, да им, похоже, и самим не очень-то хотелось. Я пошел обратно к учителю. Он, кажется, договорился со змеем и уже сидел на его хребте. Вергилий дал мне знак -- и я туда же взгромоздился, хоть и было страшновато. Особенно пугал меня хвостище, который так извивался, что ненароком и пришиб бы. Поняв мою боязнь, поэт сказал, чтоб я пристроился поближе к голове. Вергилий обхватил меня руками -- и воскликнул:
- Герион, пора!
Зверь метнулся вниз, расправив крылья. Я пред собою видел только пустоту, разве только воздух горячий обжигал лицо, отчего было понятно, что мы летим. И вдруг меня почти что ослепили сумасшедшие огни, мерзкие вопли стали душу рвать. Герион принялся кружить над этим буйством, и с каждым его витком огни и крики приближались. Монстр, коснувшись тверди, нас скинул -- и тотчас взлетел.
Нас ждали Злые рвы. Сплошь камень цвета чугуна, в центре же зияет бездна. Уступ, на котором мы стояли, окружал пропасть кольцом, и в нем я насчитал десять впадин. Ввысь взмывали скалы. Нам предстояло пройти весь круг, чтобы спуститься к жерлу.
Мы двинулись налево. В первом из рвов неслись навстречу друг дружке толпы нагих теней. Стадо душ, с которыми нам было по пути, мчалось столь шустро, что мы за ними не поспевали. И тут -- о, ужас! -- я разглядел самых что ни на есть... бесов... Рогатые, косматые, звероподобные они плетьми лупили грешников по спинам, а тени сносили издевательства покорно. Обернувшись, одного узнал я: однажды этот человек сестру родную продал некому маркизу. Бес его хлестнул с оттягом, прокричав:
- Поспешай, поганый сводник, тут тебе не с бабами таскаться!
Мой провожатый приказал продолжить путь -- мы стали продвигаться по каменному гребню. Впрочем, скоро Вергилий, остановившись сказал:
- Оглянись на тех, кто достоин сожаленья. - Чуть ниже, погоняемая бесами, двигалась толпа теней. - Видишь того богатыря, который гордо сносит мучения, не опуская головы? Это, представь себе,
