— Я думаю, — сказал Иван, — мне не нужно представляться.
— Да, это Иван, — весело проговорил Михаил. — Он сказал мне, что вы знакомы, что он — жених вашей дочери. Кати, если не ошибаюсь?
— Совершенно верно. Это прекраснейшая, добрейшая, честнейшая и красивейшая девушка из тех, что знала земля наша. Вас что-то смущает, Виктор?
И действительно: лицо Виктора приняло искренне удивленный вид.
— Что ж, — наконец произнёс он. — Я предлагаю вместе пообедать.
Вскоре недавно нанятые слуги Виктора накрыли стол. На нём стояли деликатесные блюда: от чёрной икры до мяса дракона.
— Великолепные яства! В Борсии очень мало мест, где такое можно достать.
— Я гляжу, — заметил Михаил, — Иван, ты быстро познакомился с культурой и бытом страны.
— Да, конечно, — проговорил тот, глядя на Виктора, который тоже понимал, что Иван эту информацию далеко не сегодня узнал. — Очень вкусно. У вас огромное состояние, Виктор, что тоже редкость в этом чудном государстве. Михаил поведал мне, как вы его приобрели. Смею назвать вас разумным героем.
Михаил по-доброму усмехнулся.
— Спасибо, Вань, — поблагодарил Виктор. — Но я прошу, чтобы мы обращались друг к другу на «ты».
— Да, конечно.
— Простите, — вступил Михаил. — Я прошу меня извинить. Уже полшестого, а я ещё не посмотрел город. Хотелось бы поскорее! Вы не против, если я вас оставлю, друзья мои?
— Да, конечно! Я провожу.
— Нет. Не смею вас тревожить, Виктор.
И Михаил покинул этих двоих, которые не отрывали взглядов друг от друга.
— Как ты уже знаешь, — начал разговор Иван. — Я побывал у короля. И он рассказал, кто стёр мне память… — наступила неласковая тишина. Юноша выждал паузу и продолжил: — Я хочу знать всё, Виктор!
— О чём?
— Не прикидывайся! ты отлично понимаешь, о чём речь. Это ты стёр мне память!
— Да, — с неизбежностью проговорил новоиспечённый богач. — Это сделал я. Чего уж отрицать! Ты не врёшь ни мне и никому, а я вот соврал.
— Зачем? Это самый главный в мире вопрос. Зачем?! Почему ты соврал мне?
— Ты любишь мою дочь?
— А это тут при чём? — смутился Иван. — Что с вами, Виктор? Вы отходите от темы.
— Вань. Ответь на вопрос.
— Ну допустим… Но какое это имеет отношение к делу?
— Ну, допустим, — с грустной улыбкой повторил Виктор. — Ты не искренен.
— Это что значит? Обмен такой?
— Да не обмен это. Ой! Ох, как же тяжело… — Виктор уронил голову на руки.
— Ну уж если не обмен, — с задором проговорил Иван. — То при чём тут Катя?! Ладно, если ты не хочешь отвечать на этот вопрос, скажи хотя бы кто я! Я слышал, что до забвения я работал в гвардии, — Ивана переполняли эмоции. Он нервничал, хотя и старался говорить негромко и как можно спокойнее. Следовать намеченному плану не удавалось.
Виктор поднял голову.
— Так. А что ты ещё узнал про себя-до-забвения?
— Ну… Я нашёл у себя дома, в Керилане, две записки.
— О! Уже интересно. Что же в них было написано?
— На первой, по-моему: «Ты Иван Тишков, тебе семнадцать лет и ты коренной кериланец», а на второй, кажется: «Не ищи, кем ты был раньше, а строй свою новую жизнь».
— Ну и как? Строится новая жизнь?
— М-м… — задумался Иван. — Я даже не знаю.
— Ты счастлив?
— Как я могу быть счастлив, если не знаю, кто я такой?
— А значит, тебя только это интересует?! Значит, Катя тебе нужна только чтобы со мной познакомиться? За этим ты и в Борсии, да?
Иван в злости ударил по столу, но вскоре одумался.
— Извиняюсь, — проговорил он. — Я начал отношения с Катей раньше, чем узнал, чья она дочь — можете у неё спросить. Понимаю ваши отцовские чувства, но я ни за что её не брошу…
— Ладно, допустим. А кто, как ты думаешь, написал эти записки?
— Вова сказал, что по почерку они мои.
— Вова… — задумчиво протянул Виктор. — На этой, прямо скажем, королевской доске появилась новая честная фигура. Он очень умный, и он за тебя. А самое главное, он любит Оксану, а насчёт тебя и Кати я не уверен. Ты уж извини меня, это моё мнение.
— А при чёт тут королевская доска? Моё забвение — это игра?
— Нет. Не обращай внимания, это мои мысли, моя паранойя. А теперь давай поговорим как образованные люди, — и Виктор с разумным взглядом наклонился к собеседнику. — Дорогой мой, знаешь ли ты, как происходит забвение?
— Да…
— И можно ли стереть память человеку, который этого не хочет?
— А может, это был шантаж?..
Они говорили фразы всё быстрее и быстрее.
— Нет. Ты сам захотел.
— Почему? Почему захотел?
— Были причины.
— Какие?
— Не важно!
— Стоп, — вдруг остановился Иван, вспомнив один нюанс. — Я ведь не мог в пятнадцать-шестнадцать лет работать в гвардии! Вы меня омолодили!
— Давай вернёмся к науке. Ты же окончил ВИМ. Насколько можно омолаживать при забвении?
— До двадцати лет. И на сколько ты меня омолодил?
— На все сто. Вернее, двадцать, — усмехнулся Виктор.
Ивана вдруг как молнией ударило. Ему не девятнадцать, а тридцать девять! Он четыре десятка лет живёт на этой земле.
И его родина не Керилан, а Борсия.
— А почему я написал, что моя родина Керилан?
— Ну, этого я уж не знаю, — соврал Виктор. — Может, хотел сменить национальность.
— Но мне было почти сорок лет. У меня была семья, дети… — Иван не успел закончить вопрос.
— Да никого у тебя не было, кроме меня! — быстро прокричал Виктор и сразу же понял, что зря.
— Кроме вас? Кем вы мне приходились?
— Всё, хватит! — Виктор вскочил со стула. — Какая тебе разница! Забудь всё, живи новой жизнью!
Иван тоже вскочил.
— Я поклялся, что узнаю, кто я! Но почему вы это так скрываете?
— Да потому что я перед тобой поклялся, что ты не узнаешь, кем ты был.
— В таком случае! — воскликнул раззадоренный парень. — Я снимаю с вас эту клятву! Говорите мне причину моего забвения!
— Ты сам хотел всё забыть!
— Это я уже понял. Но теперь я хочу всё вспомнить. Я снял с вас клятву, говорите!
— Клятвы нет, но есть дружеское понимание. Это была осознанная клятва! Тебе будет плохо, если ты всё вспомнишь, и ты захочешь забыть снова! Тебе это надо?
— Не захочу!
— Это ты сейчас так думаешь. Я ничего тебе не скажу! Нет!
— Я уже понял, — неожиданно спокойно сказал Иван, следуя плану. — Тебя, Виктор, не переубедить. Но та девочка смогла сказать, а ты — нет.
— Это разные вещи!
— Нет, не совсем.
— Ты просто не всё знаешь!
— Так расскажи.
Иван улыбнулся. Виктор лишь помотал головой и ушёл в другую комнату, на прощание кинув:
— Всего хорошего.
Бывший гвардеец просидел в одной из комнат второго этажа около двух часов… «Я не могу ему сказать, — думал Виктор. — Он будет снова страдать и зарубит меня живьём. Но он так жаждет… Нет! Это просто мелочи. Естественно, что человек хочет знать, кто он. Но Ваня этого не узнает. А Катя… Она тоже
