— Да, пора бы уже и привыкнуть, Ваня, а то четвёртый год сюда ездишь. А как в городе?
— Здорово. Как там ещё может быть по сравнению с этой деревней…
— Ну не говори так. Здесь природа!
— Да, тут ты прав. Слушай, Вить, а как народ, гвардейцы наши?
— Все по отпускам разъехались.
— И как? Ты теперь тут один остался? На всю базу?
Витя кивнул. Ваня громко рассмеялся.
— Ну ты принц прямо…
— Я вот сидел в кладовой, вещи перебирал, тут тилис работает — я сразу понял, кто с выходных возвращается…
— Да уж. Сегодня двадцать второе июня, самый длинный день. Надо искупаться перед отъездом.
— Как так? — не понял Витя. — Перед каким ещё отъездом?
— Да вот, был я у королевы, она говорит, что мы оба должны к ней завтра же явиться.
— А чего ж ты сюда приехал?
— Покупаться, — и оба весело, со смехом пошли к обрыву, спустились по горе и расположились на пляже. — Слушай, Вить, а чего ты там мне про жену свою говорил? Начал что-то, обещал потом рассказать.
— Да вот, перед тем как я на базу уехал, она мне заявила, что развестись хочет: мол, другого нашла.
— Это как так? — Иван от удивления уронил себе на ногу камень, который хотел кинуть в речку. — У вас же три дочери!
— Ну и что, что три дочери?! Старшей уже двадцать, средней пятнадцать, а вот насчёт младшей — не знаю. Боюсь, делить будем.
Иван обернулся к другу и заметил его грустное лицо.
— Не расстраивайся, — говорил он. — Завоюешь свою Виолетту обратно, а если что — другую найдём.
— Да я за детей боюсь.
— Слушай, — Иван решил пробудить радость в друге. — А как твоих дочек зовут, я всегда забываю?
— Ну, старшую — Оксана.
— Так, Оксана.
— Среднюю Катя.
— Катя.
— И младшую Маша.
— Ну вроде бы запомнил. — И действительно. Иван заметил, что Виктор приободрился, когда вспоминал о дочках. — Видишь, любит тебя бог, а у меня, как говорится, ни жён, ни детей.
— А я! Мы ж с тобой как братья, уже двадцать лет вместе тусуемся.
— Давай потусуемся в водной стихии.
И мужики с разбегу прыгнули в речку.
Вечером оба уже были в Доброграде.
— Я пойду к себе, — сказал Виктор. — Надо за дочками посмотреть.
Иван же вернулся на улицу Сов, зашёл в свой бардак, снял гитару и начал играть. Он сыграл пару песен, ранее им сочинённых, и решил придумать патриотическую песню. С этими мыслями он заснул.
Наутро друзья-сослуживцы встретились уже в здании гвардии. Мимо проходила королева. Заметив парочку гвардейцев, она позвала их к себе в кабинет.
— Присаживайтесь, — она раскрыла шторы и уселась напротив двух друзей. — Летом ожидаются особые задачи по патрулированию Доброграда, и мне важно знать, уходит ли кто-нибудь из вас в июле в отпуск?
— Может быть, в августе, — ответил Иван. — Но в июле нет.
— А я, — начал Виктор. — Я хочу вас попросить, не давать мне пока что отпуск, но в любой момент я должен буду уйти с работы на неопределённое время.
— На сколько же? На год, на два?
— Нет, что вы! На месяц, не больше. Как отпуск.
— Хорошо, я думаю, эту нестандартную ситуацию мы легко решим.
— Я хотел вас попросить, — вставил Иван. — Можем ли мы теперь в штабе заниматься экстримом?
— Нет, — отрезала Татьяна. — Вы ведь знаете Юрия Белова, который больше всех этим занимался.
— Да.
— Он был уволен из гвардии за это.
— Ясно. Спасибо, ваше величество, — смиренно сказал Иван, немного опустив голову, хотя в его голосе всё ещё слышалась слабая нота несогласия.
Виктор поклонился, и оба вышли из кабинета.
— Десятого июля новые люди в штаб приезжают, — сказал Виктор. — Слушай, а о чём это ты с королевой болтал в конце?
— Ну я ж у неё давно числюсь. У нас ещё до того, как ты приехал, в начале июня, мужики экстримом занимались: с горы прыгай, голову поджигай и так далее. Сначала даже представления устраивали, потом сверху пришёл указ всё это сворачивать. Ты же понимаешь, что резко мы это прекратить не могли — продолжали уже без выступлений. В свободные минуты на полянку бежим. Но важно, чтобы нас не видели. Но всё равно полной-то тайной это для Самсонова и прочих не было. Главного заводилу выгнали. Меня и ещё пару человек на прицел взяли.
— Ну вас же не выгонят?!
— Нет, — рассмеялся Иван. — Ты чего? До этого ещё далеко, тем более теперь никто продолжать не собирается. А как у тебя?
— Да вот, у Кати день рождения через неделю, а Виолетта с хахалем своим гуляет.
— Слушай, ей же шестнадцать, а не шесть исполняется. Справитесь.
Виктор захохотал.
— Представляешь, что мне дочь вчера заявила?
— Какая?
— Средняя, Катя.
— А, у которой днюха! Ну?
— Она в гвардию хочет!
— То есть? Работать?
Витя кивнул и рассмеялся снова.
— Ну и правильно, — прокомментировал Иван.
— Девчонок же не берут.
— В гвардию-то не берут, а вот в помощники — пожалуйста. Помнишь, в штабе была парочка, и в июле, я слышал, тоже приедут. Мне б такую дочь, — Иван с грустью задумался, почему у него не детей?
— Кстати. Как думаешь, у нашей королевы с королём детишки есть? — они начали спускаться по лестнице вниз. — Я ничего не слышал… Скрывают что ли…
— Ну уж этого-то я не знаю, но скажу лишь то, что королева наша не такая злыдня, как король.
— Да уж. Помню, какой он мне выговор устроил за два потерянных меча при разгрузке в Войланске. Ещё штраф наложил — две тысячи золотых! — возмущался Виктор. — Хотя мечи-то старые были, я слышал, и получше за пятьсот можно сделать. Но ему же надо наказать! Хорошо королева спасла, а то по миру бы пустил. А ты ведь заметь, он в основном перед Кроной пресмыкается, сам мнения не имеет.
— Это да. Министр военных дел да эта парочка Климовых. Вот действительно, стайка зловредных комаров!
— А их сын, кажется, с моей дочерью в одном классе учится.
— Ну что ж, — проговорил с улыбкой Иван. — Суждено тебе с Климовыми породниться…
Он весело засмеялся.
— Типун тебе на язык! — перепугался Витя. — Лучше застрелиться, чем такого зятя иметь.
— А он что такого сделал?
— Во-первых, он в свои восемнадцать только в десятый класс перешёл, а во-вторых, его на пятнадцать суток сажали за избиение и кражу пары тысяч монет.
— Всего пятнадцать суток! — удивился Иван.
— Так Климовы ж сыночка от всего отмажут!
— Скупердяи!
— Он и эти-то сутки как воспитательное время от отца получил. Не понимаю только, зачем он воровал, раз у него родители депутаты Кроны? И это я ещё не всё знаю!
Гвардейцы вышли на улицу.
— А вот ещё, — добавил Витя. — Мне старшая дочь…
— Как её зовут? — перебил друг.
— …Оксана. В общем; она говорит, что у матери ухажёр кериланец, и сама она за его соотечественника собралась.
— Вот видишь, — злобно сказал Ваня. — Эти сволочи уже и наших женщин уводят!
— Да уж, гады… Кстати, ты ничего не узнал о Свете?
— Не напоминай мне об этой паршивой предательнице!
— Но она же…
— И не надо мне перечить! Она ушла к
