Не знаю, сколько длился весь этот хаос. В какой-то момент я просто потерял нить времени, ибо всё сплелось воедино: крики, стоны, взрывы, ослепительные вспышки, рёв и оглушающий звон в ушах. Новоинициированных силпатов уже давно отправили в тыл и их сменили опытные воины, но легче от этого не становилось — силзверы, следуя своей проверенной тактике, беспрестанно возводили земляные и каменные осадные плиты, подводя их вплотную к защитным стенам и перебираясь по ним.
Подскальзываясь на окровавленных камнях, я носился по всему периметру с Халдорном в руках, отражая нападения прорвавшихся силзверов. Мой голос охрип от приказов, лёгкие горели, ладонь едва сжимала потяжелевший меч, но я не мог позволить себе ни мгновения отдыха, вновь и вновь разрубая плоть врагов уже иззубрившимся лезвием.
Сбрасываю с клинка очередного врага и пинком отправляю в полёт со стены следующего, и тут слышу вопль в небесах. Вскидываю голову и вижу вынырнувшую из тьмы летучую тварь, оскалившую зубастую пасть и мчащуюся прямо на меня. Всё, что я успеваю сделать, это выставить перед собой щит и приготовиться к удару, как внезапно в бок гадине вонзаются две парных сабли и сносят её в сторону. Взревев от боли, бестия падает прямо на стену и подминает под себя не успевших отбежать воинов, раздавливая их своей тушей. Тут же срываюсь с места и бегу к ней, краем глаза замечая сверкающие нити, идущие от рукоятей пронзивших её тело клинков, которые через мгновение натягиваются и вырывают оружие наружу, утягивая его куда-то назад, вероятно, возвращая обратно своему владельцу. Я же подбегаю к твари и с разбега прыгаю, секундой спустя приземляясь прямо на морду монстра и всем весом вгоняя Халдорн прямо ей в голову. Вопящая бестия рухнула на землю, ударившись башкой о камни, но даже со сталью в черепе сдаваться была не намерена. Вот только я не дал ей больше подняться — навалившись сверху и мёртвой хваткой вцепившись в гадину дриарилловой рукой, я раз за разом извлекал клинок из раны и вновь вгонял его обратно, прокручивая лезвие в кровоточащей плоти до тех пор, пока тварь, наконец, не издохла.
— Саргон! — прорвался сквозь шум сражения звонкий голос и я обернулся к бегущей ко мне лилововолосой девушке, сжимающей в руках две окровавленные сабли.
— Шейди! — реву я, шатаясь поднявшись на ноги и делая шаг к ней на встречу. — Гомункулы! Ты закончила их?!
Безумная гомункуляторша запечатала мой рот страстным поцелуем, а затем ответила со сверкающими от восторга глазами и счастливой улыбкой на устах:
— Да! Я создала из кучи трупов смертоносные игрушки и взяла под контроль гомункулов в пещере мамочки!
Моё лицо исказила злорадная ухмылка.
— Тогда чего же мы ждём? Выпускай малюток на волю! Пора им порезвиться!
Шейди кивнула, одним движением надела на пальцы рунические напёрстки, с игл которых сверкнули сотни магических нитей, и закрыла глаза.
***
Гиена Кораш неспешно шел по лесу, патрулируя вверенный ему участок. Опираясь на копьё, его взгляд лениво скользил по влажной, усеянной опавшими листьями земле в поисках чужих следов, уши слегка шевелились, улавливая доносящиеся отовсюду звуки, а нос подрагивал, разбирая на составляющие разлитую в воздухе палитру разнообразных ароматов. Но всё было вполне обыденно и ничто не нарушало спокойствие прохладной ночи: свет почти полной луны пробивался сквозь редеющие кроны деревьев, сверкая в воде небольшого ручейка, журчащего по левую руку, а свежий ветерок, приятно развивающий шерсть, доносил со стороны города гуатов едва слышимое эхо бушующего сражения. К нему невольно прислушиваешься, хотя Кораш был уверен, что, несмотря на все свои отчаянные попытки, двуногие выродки были обречены. Их жалкие потуги абсолютно бессмысленны, особенно после того, как этих тварей порвали на портальной площади — теперь гуатам не на что надеяться и только и остаётся, что зализывать раны и злобно огрызаться время от времени, ведь им ни за что не прорвать оцепление и не вырваться из замка. Так что можно немного расслабиться и насладиться прогулкой.
Тук-тук-тук-тук.
Кораш внезапно замер, навострив уши.
Что это? Похоже на быстрый топот маленьких ног…
Вот оно! Снова лёгкий шелест придавленных листьев!
Гиеноподобный расширил зрачки и выставил перед собой копьё, держа его двумя руками и чуть пригнувшись для атаки. Неслышно ступая по земле мягкими подушечками лап, он осторожно двигался между деревьев в направлении странных звуков.
Тихий скрип впереди, прямо за теми кустами.
Силзвер прищурился.
Это явно не похоже на скрип дерева.
Кораш взял немного влево и стал медленно огибать толстый ствол, напряженно всматриваясь в любую подозрительную тень. И как только он выглянул из-за дерева, тот тут же резко остановился, словно обратившись в недвижимую статую.
Лунный свет падал на изгибающиеся корни, возле которых сидела, безвольно опустив голову на грудь, довольно большая фарфоровая кукла.
Что это? Игрушка детёныша гуата? Значит, кто-то всё-таки выбрался из города и рискнул прорваться через лес. И они сейчас спрятались где-то неподалёку…
Не сводя глаз с куклы, Кораш приблизился к ней, при этом пытаясь учуять человеческий запах, но его, почему-то, не было. Тогда он поддел острием копья голову игрушки и чуть наклонился, чтобы обнюхать её и взять след владельца.
Но кукла вдруг запрокинула голову и посмотрела прямо на него своими искусственными глазами.
— Ты будешь моей мамочкой? — вместе с этими жуткими словами из её двигающегося рта вылетел маленький шарик.
Кораш ударил без раздумий в первые же мгновения и острие пронзило шею куклы, но одновременно с этим шарик разбился о его грудь и в лицо хлынуло облако фиолетового дыма. Зажмурившись и отдёрнув голову, он с рычанием отскочил назад, вот только в лёгкие всё равно попала эта вонючая дрянь. Оскалившись, Кораш быстро проморгался и метнул взгляд на куклу.
Вот только кукла исчезла.
Где она?! Куда она делась??
Быстрый стук ножек справа. Гиена резко развернулась, но никого не увидела.
Шелест за спиной.
Кораш приседает и делает круговой удар, но пронзает лишь пустоту.
— Ты хочешь поиграть со мной?
По загривку силзвера пробежал холодок.
— Ха-ха-ха-ха!
Эта тварь здесь точно не одна! Кажется, словно они бегают вокруг него, прячась в кустах и наблюдая за ним десятками искусственных глаз.
Внезапно становится тяжело дышать, руки дрожат, перед глазами начинает всё плыть. Одна ладонь соскальзывает с древка и ставшее тяжелым копьё ударяется острием в землю.
Вот жеж… Лядь…
Кораш покачнулся, но удержал равновесие.
И тут его ногу пронзила резкая боль. Вскрикнув, он всё-таки упал, и в падении заметил безглазую лысую куклу, держащую в маленьких ручках длинный нож с окровавленным лезвием.
— Ты моя
