Я тяжело вздохнул. Сиэрд был прав — теперь они не убьют пленных и не передадут нам их останки под видом выполнения договора. Хотя, кто знает — быть может смерть для них была бы избавлением…
— Через час произведите обмен и проверьте на отраву каждый фрукт, — глухо сказал я и направился вглубь тёмного коридора.
— Тебя не будет?
— Нет. У меня есть одно незаконченное дело.
Хромая, я добрался до скрытого прохода в башню Кривглазиана и через несколько минут оказался в Зале Преобразования. Выйдя на середину полыхающего магическим пламенем астробломира, я коснулся закреплённого на броне камня связи и мой голос эхом отозвался от каменных стен:
— Всем офицерам старшего звена — я погружаюсь в сотворение магического ритуала, и потому до его окончания все возникающие вопросы согласовывайте с трограндом Демонариумом. Харлен, Дэм — если что, вы знаете, где меня искать.
Выслушав несколько сухих отчётов о том, что сообщение принято, я активировал “Вторую кожу” и избавился от всей одежды, после чего сел на пол, подогнув ноги, и закрыл глаза.
Что ж, тролль, хватит нам мучать друг друга.
Пришло время узнать, кто ты такой.
Глава 10
Глава 10.
Тьма. Непроглядная тьма окружала меня, и она была столь непроницаема, что невозможно понять, открыты или закрыты мои глаза…
Глаза? А есть ли они у меня? И что значит “меня”? Кто или что я? Кем я являюсь, как выгляжу, почему умею думать? Всё так странно и необычно…
Странно. Необычно.
Кажется, я начинаю понимать, откуда во мне все эти чувства. Да… да, всё верно. Именно так. Это Тьма. Это она делится со мной своим теплом и безграничными знаниями. Она бережно окутывает формирующееся сознание и с величайшей осторожностью допускает его до доселе неведомых ощущений и эмоций: радость от дуновения прохладного ветра, наслаждение от нежно припекающих солнечных лучей, счастье от насыщения вкусной едой, меланхоличная задумчивость от растекающихся по телу дождевых капель и беспокойство из-за наступающих сильных холодов. Но чего я никогда не забуду, так это безумный, разрывающий душу страх перед всепожирающим пламенем. И пусть я не видел всего этого, но тьма заботливо делилась со мной буквально всем своим естеством благодаря бесчисленному количество жгутиков, через которые она наделяла моё медленно растущее тело силой и закаляла его перед грядущими опасностями, что уготовили Древние любому оказавшемуся в Древнире существу.
Мы были связаны. Тьма и я. Но мне хотелось большего. Я жаждал лично ощутить все те чувства, что она испытывала, а не просто слушать рассказы о них. Я неистово желал обрести зрение и увидеть солнце, небеса, луну, звезды, тучи, деревья, траву и вообще весь окружающий мир; хотел слышать журчание ручьёв, шелест листьев, завывание ветра; мечтал о том, как буду наслаждаться растекающейся по груди ледяной водой и вкушать спелые плоды с необычайно сладким соком.
Я грезил полноценной жизнью…
И однажды она была мне дарована.
В те судьбоносные мгновения тьма нежно сжала меня в своих объятьях и я почувствовал невообразимо глубокую печаль, но одновременно с этим и величайшую радость. Эти два столь разных чувства яростно боролись, при этом необычайно органично сочетаясь и дополняя друг друга. А в следующий миг моего слуха коснулся лёгкий треск и впереди появилась длинная вертикальная трещина, сквозь неровные края которой внутрь стал проникать мягкий, тёплый свет, а следом за ним в моё обиталище хлынул свежий, прохладный воздух, наполненный бесчисленным количеством запахов. Завороженный происходящим, я с бешено бьющимся в груди сердцем наблюдал, как трещина становится всё шире и шире, а потом, в одно мгновение, всё неожиданно замирает.
Я смотрю вперёд, в неизведанный новый мир, в котором так жаждал оказаться, и не отваживаюсь сделать первый шаг. И тогда Тьма нежно подталкивает меня в спину, помогая ступить дальше, и провожает любящим взглядом.
Сверкающий солнечный диск ударил ослепляющим светом и заставил зажмуриться, но когда я вновь открыл глаза, то перестал дышать от открывшейся взору невообразимой красоты: блестящая водная гладь небольшого озера отливала небесной синевой с вкраплениями отраженных в вышине белых облаков, а со всех сторон его окружали высокие деревья, чьи листья мелодично трепетали от дуновения лёгкого ветра. Пораженный до глубины души, я поднял взгляд на возвышающиеся исполинские пики зеленеющих гор и меня переполнили эмоции от осознания того, как же всё-таки прекрасен этот мир, и до чего счастливым можно быть, просто любуясь цветущей природой, при этом чувствуя босыми ступнями рыхлую землю и зарываясь в неё пальцами, словно в песок. Песок… А я ведь даже не знаю, что это такое! Но я узнаю, обязательно узнаю!
Но вместе с величайшей радостью приходит и опустошающая горечь потери.
Неожиданно приходит понимание, что я больше не чувствую тьму, тьму, которая, сколько я себя помню, всегда была рядом, согревая любовью и разделяя со мной даже самую малую крупицу счастья или печали. Теперь же, без неё, внутри словно поселилась сосущая пустота, зияющая на теле открытой раной.
Я обернулся и увидел возвышающееся над горной долиной дерево, массивные корни которого уходят глубоко в землю, а ветви с пышной серебристой листвой раскинулись во все стороны и нависли над краем озера. В центре же поистине необъятного ствола толстая серая кора разошлась, являя взору огромную нишу, наполненную ныне безвольно свисающими изумрудными прутиками. Не отрывая взгляда я смотрел на место своего рождения, место единения с любящей матерью, и спустя несколько мгновений кора вдруг пришла в движение и её края устремились навстречу друг другу, и через миг срослись, запечатав двери моей колыбели.
Обуреваемый гнетущей тоской, я подошел к древоматери и с нежностью обнял её, прижавшись щекой к шершавой, изрезанной морщинами коре. Несмотря на всё своё величие, теперь, в моих крепких объятьях, она казалось такой хрупкой, такой ранимой и необычайно уязвимой, что сердце сжималось от боли.
Троллиария. Таково было её имя, имя моей матери. И прижимая её к себе всё сильнее, я делился с ней своей благодарностью и любовью, обещая во что бы то ни стало хранить и беречь её, также, как и весь окружающий мир: горы и землю, деревья и травы, ручьи и озера, и всех животных, что будут нуждаться в моей помощи.
Ибо я — горный тролль, хранитель природы.
Серебряные листья тихо зашуршали в вышине и я почувствовал, как мои губы растягиваются в улыбке, потому что вместе с ветром моя мама прошептала моё имя.
Таллиар.
Глава 10. Часть 2
***
Я помню тот день.
День, навеки изменивший мою судьбу.
Помню до мельчайших подробностей…
Очередная сверкающая молния прочертила чёрный небосвод, грянул оглушительный взрыв раскатистого грома и наземь хлынули потоки ледяного ливня. Бушующий ветер срывал
