их квартиру бесцеремонно и резко ворвался настойчивый и продолжительный дверной звонок. Звук дверного звонка заставил замолчать Риту и перестать улыбаться Алину. А Стас с беспокойством посмотрела на кухонную дверь, за которой тянулся коридор, переходящий в прихожую. Это звонок, по отчетливому ощущению Стаса, был как кривая жесткая линия с ожесточением перечеркнувшая даже намек на хороший день. С этим долгим, грубо вламывающимся в семейный покой Корниловых, беспокойным звонком в их квартиру пробралось стойкое чувство нарастающего нервирующего опасения. Рита замолчала. Звонок тоже, но в отличии от Риты он тут же заговорил снова. Всё так же настойчиво и резко, бескомпромиссно требуя открыть входную дверь. – Я сейчас, – наконец произнес Стас, вставая из-за стола. Рита подчеркнуто смотрела в окно, Алина тревожно ерзала на своем месте, осторожно поглядывая то на мать, то на отца. Стас вышел из кухни, тихо ненавидя в этот миг человека за дверью Он был так зол, что даже не посмотрел, кто там и, открыв замки, распахнул дверь. Увидев стоящего на пороге генерала Савельева, Стас на миг остолбенел. – Товарищ... генерал? – Стас с трудом справился с недоумением. – Вы же должны быть... – В Звенигороде, у родных, – сухо кивнул Аспирин. – А у тебя сегодня что?.. Стас чуть вскинул брови. – Семейный завтрак. – Семейный завтрак, – повторил Аспирин и вздохнул. – Значит, нам обоим не повезло. – Убийство? – уныло спросил Стас. Корнилов мысленно мечтал о том, чтобы визит Аспирина был связан с каким-то административным или организационным вопросом. Господи, да пусть это даже будет визит дотошных зануд из ГУСБ!.. – Захват заложников, – ответил генерал Савельев. Стас хмыкнул. – Товарищ генерал, это не совсем моя специализация... Тут лучше в ЦСН ФСБ обращаться. У них больше опыта с такими делами. – Хорош острить, – скривившись, проворчал Аспирин, – и так настроение паршивое. Захватили семью прокурора Токмакова, э-э.. Знаешь его?.. – Знаю, – холодно ответил Стас, – Взяточник, коррупционер и редкий м**ак. Генерал мрачно кивнул. – Точная характеристика. Его и его семью захватили какие-то малолетние отморозки. Вместе со слугами там двадцать один человек. Генерал выждал секунду и добавил в полголоса: – И один труп. Он посмотрел в глаза Стасу. – Они настроены серьёзно, Стас. А нам сейчас никак нельзя обо*****ся Стас. У нас этот гребаный форум на носу. Сюда съедутся представительства крупнейших стран Восточной Европы, Южной Америки, Азии, Дальнего и Ближнего востока... – Я не понимаю, товарищ генерал, а чем я могу помочь? – спросил Стас. – Тем, что эти вооруженные щенки хотят говорить только с тобой. Стас показалось, что он ослышался или он просто хотел чтобы это было именно так. – Что? – переспросил он. Он быстро перебрал в голове все дела, которые расследовал в последнее время. Вроде бы мстить ему никто не должен. Все дела были благополучно закрыты и все виновные сели за решетку. Корнилов пребывал в растерянности. – Собирайся, – повторил генерал Савельев, – у нас мало времени, Стас. Выяснять, что да как будем на месте. Если ты через двадцать девять минут не будешь в Суханово, заложников станет на одного меньше. Корнилов с трудом подавил желание громко и яростно выругаться. Ну, почему сегодня?! Почему именно сегодня в долгожданный и единственный нормальный выходной, за последние несколько месяцев! Почему?! Самое трудное для Стаса сейчас было вернуться на кухню и сказать семье, что он уезжает. Срочно. Опять. Как всегда. Корнилов, с тяжелым сердцем, открыл дверь на кухню. Рита не смотрела на него, помешивая ложкой остывший чай. Алина боязливо взглянула на отца и сразу же все поняла по досадливому выражению лица Стаса. – Мне нужно ехать, – проговорил Корнилов, сделав над собой усилие. – А когда ты вернёшься, пап? – спросила Алина. Голос дочери прозвучал так жалобно, что в эти мгновения Стас себя ненавидел. – А папа не знает, – ядовитым и язвительным голосом ответила за Стаса Рита. – Папа у нас всё время должен куда-то ехать, кого-то спасать, за кем-то гоняться... А мы с тобой Алина всё время должны ждать... – Рита... – Езжай, Корнилов! Я не хочу слышать твоих жалких оправданий! Рита была непреклонна и безжалостна. Стас приблизился к Алине, поцеловал дочь в макушку и шепнул: – Я постараюсь вернуться пораньше. Он наклонился, чтобы поцеловать и Риту, но жена показательно отстранилась. Этот её жест был ощутимее любимой пощечины и больнее любых слов. В груди Стаса засело тлеющее горькое чувство. Он знал, что виноват перед ними. Знал, что если бы решился, мог бы это изменить. Мог бы плюнуть на все и быть с ними, но... Это был бы уже не он. Не тот Стас Корнилов, а кто-то другой, пренебрежительно оставивший свою службу, свой долг и даже честь. Корнилов мог бы так поступить ради жены и дочери, вот только он отлично знал, что гнетущие мысли о брошенной работе, и въедливая совесть сожрут и уничтожат его. Он неминуемо превратится в одомашненного и прирученного, изображающего фальшивое счастье, внимательного мужа и ответственного отца. А может... Может оного того стоит?.. Терзаясь мучительными мыслями, Стас быстро оделся, проверил оружие, удостоверение и вместе с Аспирином вышел из квартиры. К удивлению Стаса, они не стали спускаться вниз. – Времени нет, – коротко ответил генерал. – Полетим на вертушке. – На вертушке?! – удивленно переспросил Стас. Он почему-то сразу себе представил какой-нибудь ‘Ансат’ или Ка-226, стоявший на вооружении полиции. Но на крыше родной шестнадцатиэтажки Стаса и Антона Спиридоновича ожидал маленький, гражданский Robinson 44, перекрашенный в цвета полиции, с гербом Москвы на корпусе. Увидев их пилот завел мотор и вертолёт с нарастающим визжащим гулом завертел лопастями. Поднявшийся поток ветра взметнул пыль с крыши и бросил в лицо Корнилову. Придерживая ворот куртки, Стас забрался внутрь вертолёта, а следом залез и Аспирин, задвинув за собой дверцу. – Полетели! – скомандовал он. Вертолет плавно поднялся над крышей дома. Стас взглянул вниз, под ними во все стороны растянулась Москва. Великая, многоликая и
Вы читаете Неоновые росчерки (СИ)
