очень крепко дружим, – я с усмешкой пожала плечами, глядя в его глаза. Мне хотелось, чтобы Мирон поцеловал меня ещё раз. Хотелось ещё раз почувствовать прикосновение его теплых ищущих и сдержанно жадных губ. Зубатый, как будто знал, чего я хочу и, понимающе улыбнувшись после моих слов, снова нежно подчинил меня настойчивым поцелуем. – Что с тобой произошло? – Мирон, сел в кресло рядом с кроватью и взял в ладони мою левую руку, а затем правой боязливо коснулся кончиками пальцев бинта на моей голове. Я так и застыла, глядя на свое отражение в серо-зелёных глазах Зубатого. Аж стыдно стало, что я сижу тут и пытаюсь придумать, что соврать в эти обеспокоенные глаза... Пришлось, не вдаваясь в подробности, сказать, что ‘неудачно упала’. – Неудачно?! – выразительно переспросил Мирон, осоловело глядя то мне в лицо, то на красноречивую бинтовую повязку на голове. – Принцесса, судя по твоему общему виду, ещё немного, и было бы не ‘неудачно’, а... фатально. Я лишь пристыженно потупила взор и печальным голосом тихо пробормотала: – Ну, да... так получилось. – А сейчас ты себя как чувствуешь? – участливо спросил Мирон и ласково провёл по моим светлым волосам. – Вполне нормально, – соврала я. Голова у меня, вроде, не болела, но общее моральное и соматическое состояние оставляли желать лучшего. От предмета моего состояния наш разговор незаметно перекочевал к разным нейтральным темам. Нам было все равно, о чем говорить. Я чувствовала, что мне хотелось просто слушать голос Мирона, смотреть на него и видеть его глаза. Ему хотелось того же самого по отношению ко мне. Удивительно, но я даже не предполагала, что смогу по нему так соскучится. Я не буду швыряться громкими словами и убеждать себя, что я безумно его люблю, но... мне чертовски хорошо и уютно с ним. И этого... пока достаточно, чтобы желать видеть его рядом с собой, чувствовать его прикосновения и вместе с ним смеяться, вспоминая какие-то общие смешные истории. Я даже и не заметила, как этот улыбчивый парень, некогда с презрением относившийся к девушкам, стал мне так дорог и близок. – Слушай, – проговорила я, – а ты откуда узнал, что я здесь? – Так твоя подруга рассказала, – слегка удивленно ответил Мирон. – Лера тебе разве не сказала? Я усмехнулась и качнула головой. – И ты... ты просто взял вот так и посреди ночи приехал? – Ну, во-первых уже, считай, утро, – резонно заметил Мирон. – А во-вторых... Что во-вторых, Зубатый сказать не успел, потому что в мою палату как ошпаренная влетела Лерка и закричала, чуть ли не с порога: – Ника, новости! Тебе нужно это увидеть! – Н-новости? – не вполне понимая, тихо переспросила я. Я не понимала, почему Лерка так переполошилась. Что там такого может быть в новостях? Что-то про разрушенный дом? Появились списки жертв? Что-то со Стасом? Но, когда Лерка пультом врубила висящий на стене телевизор, я увидела на экране кадры разбитых окон какого-то казино. А внизу, красным светом была подсвечена тема выпуска: ‘Перестрелка в одном из столичных районов!’. На кадрах показался засыпанный поблескивающими осколками стекла и припорошенный снегом асфальт, разбитые пулями пару автомобилей, выбоины от пуль в дверях заведения и глубокие царапины от них на кирпичной стене близ стоящего дома. Затем оператор крупным планом показал гильзы, что зловеще поблескивали на асфальте в свете ещё горящих уличных фонарей. И всё бы ничего, это были бы в кадр не попал ещё один автомобиль. Внедорожник, который я узнаю из тысяч! Это был жестоко расстрелянный Toyota Land Cruiser FJ40. Окрашенный в отлично знакомый мне черно-желтый металлик. Трепещущее чувство ужаса и паники, ворвалось в сознание, упругой тяжестью оседая где-то в лёгких. Это был тот самый FJ40, на котором мы с дядей Сигизмундом частенько катались и на котором я, в том числе, училась водить. Это был личный и любимый автомобиль дяди Сигизмунда. Лера тоже его узнала и обернулась на меня с нескрываемой тревогой в глазах. Я скосила глаза на Мирона, Зубатый не успел обратить внимание на кадр с Тойотой и сейчас безразлично рассматривал панораму перестрелки. Не заметно для него, я жестом показала Лерке, чтобы она быстро выключила новости. Логинова поняла мгновенно и переключила на другой канал. Обожаю её. Мирон покачал головой и посетовал: – Кажется, бандитские девяностые ещё не до конца выветрились из Москвы. – А они полностью и не ‘выветрятся’, – хмыкнув, ответила Лерка. – Уже никогда. Максимум, видоизменятся. – Что мы и наблюдаем, – согласилась я с ней и посмотрела на Мирона. – Извини пожалуйста, ты не мог бы купить мне кое-что? Мирон не только мог, но и, судя по виду, был рад. – Чего желаешь принцесса? – Я дам тебе денег, а ты не мог бы купить мне наушники? Они действительно были мне нужны. Когда мы перевернулись в той машине, телефон у меня каким-то чудом выжил, правда защитное стекло треснуло, но аппарат работал. А вот наушники бесследно исчезли, и без музыки мне о-очень непросто. Она – мое спасение от лишних и настырных видений. – Принцесса, я в состоянии купить своей девушки наушники за свои деньги, – слегка обиженно ответил Мирон. – Может тебе ещё вкусняшки какие взять? – М-м, – слегка смутилась я, – ну, если тебя не затруднит, я была бы очень признательна. – Отлично! – воскликнул Зубатый и, наклонившись ко мне, легонько поцеловал,-Я мигом. – Мирон... – я остановила парня на пороге палаты. – Да? – Голубенькие, если будут. Хорошо? – Наушники? – уточнил парень. – Да. – Как скажешь, – пожал он плечами и выскочил из палаты. Я перевела взгляд на Леру. Подруга восхищенно и довольно улыбалась. – Что?.. – не поняла я её весёлости. – Ничего, – с невинным видом покачала головой Лерка.мПросто он у тебя... почти ручной стал. – Лера!.. – укоризненно воскликнула я. – Мирон, просто заботиться обо мне. – Да, да. Конечно, – с издевкой ответила Лерка. – Взяла себе матёрого ловеласа и вскружила ему голову.
Вы читаете Неоновые росчерки (СИ)
