но тебе придется приложить усилие. – Это больше похоже на воображение, – вздохнув, вмешался Стас. – Воображение, Первых, имеет самую прямую связь с материальной стороной нашего мира, – возразила Амалия. – Как много я сегодня узнал за одну ночь, – проворчал Корнилов. У него зазвонил телефон, Стас приложил мобильник к уху. – Подожди, Сеня, у нас... следственные мероприятия. Да, ты всё правильно понял. Я сообщу, давай. Я попыталась последовать советам Амалии. Это было куда сложнее сделать, чем сказать и понять. Я смогла заставить себя избавиться от лишних мыслей, гораздо труднее было пресечь исправно атакующие мое сознание воспоминания. Собственно, до конца у меня это и не получилось, но... Вот перед моим внутренним взором, в моем сознании я увидела улицы города, это был Лакинск, но... другой. Я будто наблюдала не от своего лица, не своим глазами и то ли со стороны, то ли... я в одном месте, и в тоже время повсюду, сразу. Мне было крайне тяжело удерживать это состояние и несколько раз подобный ‘сеанс’ прорывался. Я чувствовала, что сейчас пытаюсь обратиться к чему-то новому, что доселе не смела и не умела затрагивать. – Ничего, ничего, – успокаивала меня Амалия, которая специально пересела назад и сейчас держала меня за руку. – Подполковник, у тебя есть молоко. – Нет, но я сейчас достану, – быстро ответил Стас. Он вышел из машины и скрылся за углом ближайшего дома. – Куда это он? – удивилась я. – Ночь же, в этом городе может и не быть круглосуточных супермаркетов. – Я думаю, это его не остановит, – Амалия усмехнулась и чуть сжала мою руку. – Попробуй, пожалуйста, ещё раз. Я взглянула в яркую зелень её глаз. Женщина смотрела на меня внимательно, с волнительным изучением и сочувствием. Кажется, она действительно, по-настоящему, переживала за меня и за результат моих действий. – Не бойся, Ника, – проговорила она тихо, – со временем я расскажу тебе всё, что знаю сама. Ты справишься. Последние слова почему-то прозвучали с очень уж искренней, почти молящей надеждой. Я только сейчас осознала, какую, на самом деле тревогу испытывает Амалия. Она как будто знала, что надвигается нечто. Что-то невообразимо могущественное, монструозное... Что-то первобытное и кошмарное, к встрече с чем, ей и мне нужно быть готовыми. Не это ли является основной причиной её появления? Я попыталась снова. Всё происходило, как в предыдущий раз. У меня относительно неплохо получилось удержать свое сознание в новой, доселе неведомой ипостаси. Амалия то и дело подсказывала мне и учила, не отпуская моей руки. Я ощущала её нагнетающую тревогу, как свою. Её содействие и сочувствие сильно помогали и придавали мне уверенности. Но больше всего мне помогало осознание того, что я больше не одна... Я больше не в состоянии один на один, со своими необъяснимыми способностями, страхами и кошмарами. Я больше не одна... Я летела на улицами малолюдного маленького городка и всматривалась в улицы, переулки и искала кого-то чьи воспоминания я могла бы использовать. Амалия говорила, что лучше использовать животных, птиц... Продолжая парить над Лакинском, я увидела стаю местных ворон. Так... Амалия говорила мысленно представить, приблизиться, прикоснуться... Ладно, осторожно... Тут я ощутила, что-то странное, воздух как будто уплотнился, мое движение замедлилось, а пространство вокруг стало упругим и неподатливым. Я ‘надавила’, усилила стремление. Сквозь видение до меня долетали какие-то слова Амалии, кажется она пыталась мен о чем-то предупредить или предостеречь от чего-то. Но стая ворон была близко, их сознание было почти доступно мне. Я коснулась их... дотронулась до их сознания, до их мыслей и увидела их глазами... Течение времени в городе с невероятной скоростью, пугающим водоворотом закружилось подо мной. Мелькали фигуры людей, метались автомобили, гасли и зажигались фонари, окна домов и магазинов. Это слегка, очень отдаленно напоминало перемотку на пленке видеокамеры. Я не знаю по каким характеристикам и отличиям из всех машин в городе, я выделила одинокий грузовик ‘CAT’ едущий мимо продуктовых магазинов города... Хотя, нет, знаю! Он выделялся, он очевидно был чужим для этой провинции. Весь, от колес до кабины. И него веяло, опаляющим и жарким чувством опасности. Как от костра и раскаленного металла – от этого громоздкого грузовика, с высокими колесами, исходил давящий душный и обжигающий жар. Это были они! И глазами местных ворон, я смогла проследить за движением этой огромной металлической туши, сошедший с конвейера заводов Caterpillar. Тёмно – серый, отливающий синевой, с массивной решеткой радиатора и величественными патрубками по бокам от кабины, грузовик выглядел устрашающе, под стать своим водителям. Уж не знаю, где Маски раздобыли такой шикарный продукт американского автопрома, но вряд ли его хозяин остался жив... Я увидела, куда они уехали, я смогла... Но затем голову резко сдавила нарастающая боль. Я закричала... – Тише, тише! Ника, всё в порядке, всё... – Что ты натворила?! – рычал Стас. – С ней раньше такого не была?! – Заткнись и дай молока! – рявкнула в ответ Амалия. – У неё кровь из носа!.. – Это нормально! Её силы и способности растут, и вместе с ними растёт негативная реакция организма! – Твою мать, Амалия!.. Я услышала, как хлопнула дверца автомобиля, а другая, спустя мгновение, открылась рядом со мной. Повеяло приятной прохладой. Меня тошнило, в голове тяжелела боль, а по лицу, щекоча кожу, обильно стекала кровь. – Держи салфетки... – проговорила Амалия, протягивая мне бумажные салфетки. – Спасибо... – я хотела было взять их, но в этот же миг скривилась от боли и схватилась за живот. Я не удержалась, закричала. – Ника!.. – Стас был рядом, присел возле меня, рядом с машиной и взял за руку. – Чёрт... Амалия, что с ней такое?! Такого раньше никогда не было! Боль в животе нарастала и рвала меня изнутри. Я не могла терпеть, не могла молчать. Со слезами на глазах я стучала ногами, затем ревела, сквозь сомкнутые зубы. Кровь хлынула по губам, стекла по подбородку и вниз, на шею. Стас выругался. – Успокойся, Корнилов! – вновь прикрикнула Амалия. – Ей
Вы читаете Неоновые росчерки (СИ)
