Особый советник. "Афина" (СИ)

противного уже знакомого запаха бальзамирующего раствора, для сохранения тел усопших. – Он умер сразу? – спросила я доктора Паттерсона. Кучерявый мужчина прокашлялся. – Нет, – опустив взгляд, ответил мужчина. – Он умирал около четырёх минут... У него вспорота брюшная полость, повреждены толстый и тонкий кишечник... Я закрыла глаза. Тяжело сглотнула. Натан умирал четыре минуты в страшных болевых муках. Мои кулаки непроизвольно сжались. Я почувствовала, как во мне стынет холодная решимость отыскать убийцу Добсона. – Вы были к нему не равнодушны. – вдруг заметил Редклиф. Я резко оглянулась на него. Доктор с виноватой улыбкой пожал плечами. – Простите... Но, это слишком заметно... – Тогда держите свои наблюдения при себе! – резко ответила я, и мой голос предательски дрогнул. – Вы определили точное время смерти? Кучерявый мужчина с грустью кивнул. – Час ночи, двадцать семь минут, и пятьдесят две минуты. – Спасибо. – я развернулась, и ринулась прочь, к выходу из морга. Я его найду. Я найду эту тварь, что пустила антимода и адептов в медицинский отсек. Я найду этого ублюдка, который стрелял в меня из импульсной винтовки с термоактивным векторным усилением! Я поймаю эту паскуду, убившую Натана. *** Ветер покачивал серо-зеленые низкорослые кустарники пустынного скрэба. Желто-бурая пыль россыпью порхала в дуновениях ветра. Я присела на колено, и легко коснулась почвы на том месте, где вчера нашла Добсона. Земля ещё хранила отпечаток его головы, спины, рук и ног. Но ветер уже медленно засыпал эти незначительные углубления. Зато пустынный ветер не в состоянии уничтожить парочку других следов. Это два засохших глинистых отпечатка от подошв ботинок. Солдатских тяжелых ботинок, которые носят охранники. Я использовала измерительное устройство своего чипджета. На сетчатку моего глаза выползла информацию о размере и предположительном росте человека, что оставил эти два следа с глубоким протектором. Я услышала голоса, поднялась, и обернулась. Мимо стройки шли старик в изношенном, покрытом заплатками длинном пончо, и девочка в знакомых мне бесформенных лохмотьях. Она и длиннобородый старик, с лысой головой, держали в руках по букету полевых цветов. Их не трогали ни строители, ни охранники. Они свободно прошли через всю стройку. Но я видела, какими взглядами косятся на них и строители, и охрана. Все, или почти все, считали именно отшельников виновниками в нападениях антимода. И никого не волновало, как, каким образом, и вообще почему именно они должны нести ответственность за убийства, которые совершил антимод. Но людям очень часто совсем не обязательно задумываться над такими сложными вопросами, как ‘зачем’, ‘каким способом’, и ‘какие есть вещественные доказательства’. Людям порой достаточно собственных убеждений, основанных на агрессивных предрассудках, чтобы сделать поспешные выводы и сразу же в них поверить. Порой, я думаю, что человеческой толпе даже не всегда нужно торжество правосудия. Им главное, чтобы кто-то понес наказание. А виновен подсудимый или нет, их почти не волнует. Они его ненавидят, значит виноват он. Простая логика, и примитивные заключения. Старик что-то нашептывал Лило, и постоянно, с откровенно недружелюбным взглядом косился на сотрудников

NOXBORN

вокруг. Заинтригованная поведением старика и Лило, я ринулась следом. Дед и внучка, кем скорее всего приходились друг другу Лило и старик, подошли к заросшему пустынными кактусами и карликовыми деревьями небольшому полю. Я раньше не обращала на него внимания. Но сейчас заметила, что на этом пустынном поле, из почвы торчат несколько кривых палок, на которых качаются связанные букеты цветов и трав. И все достаточно свежие. Это было похоже на... кладбище. А торчащие палки, увешанные цветами, наверняка могилы. Старик и девочка, подошли к двум кривым палкам с букетами. Я остановилась в нескольких ярдах от них. Печальное сочувствие горчило на душе. Я видела, как Лило тихо плачет, привязывая свой букетик к одной и палочек. Я судорожно вздохнула, и несколько раз быстро моргнула. Все это живо напомнило мне до сдавливающей боли в сердце очень знакомое событие. Старик был дедом Лило, и сейчас они пришли навестить её родителей. Которых Лило уже никогда не сможет обнять, не сможет тепло поцеловать, и они уже никогда не прижмут её к сердцу. Меня захлестнуло бессильное и болезненное чувство жалости к оставшейся без родителей девочки. Я быстро отвернулась, смахнула рукой сползающие по щекам полосочки теплых слез. – Эй, вы! – вдруг раздался хамоватый и грозный голос. Я оглянулась. К Лило и её деду подошла группа строителей. Один из них высокий мужчина с прыщавым лицом вышел вперёд. – Вам уже было сказано, чтобы вы тут не появлялись. – Здесь лежит мой сын, и другие дети Свободных земель... – нахмурив седые брови проговорил старик. – Да ты что! – хлопнув себя по пивному животу, воскликнул прыщавый, и обернулся на свою компанию. – Слышали парни? Здесь у нас под боком дохлые отшельники валяются! Он похабно захохотал. Стоящие за ним тоже гадко засмеялись. – Так самое время убрать залежавшийся тут мусор. – прорычал прыщавый, и махнул кому-то рукой. – Давай, Робби! Подъезжай сюда... Взметая в воздух пыль, грохоча гусеницами, с ревущим двигателем к кладбищу приблизился громоздкий роторный экскаватор. Огромный, ярдов тридцать в высоту, экскаватор надвигался на кладбище отшельников. Лило в страхе прижалась к старику. – Проваливай старик, и своего ублюдка забери. – с презренной злобой бросил прыщавый строитель. – А то вместе с сыночком своим тут ляжете... Внезапно экскаватор громко чихнул двигателем, вздрогнул и замер. Строители изумленно обернулись на машину. – Робби! – прыщавый прижал правую ладонь к шлему, в который был встроен коммутатор радиосвязи строительной площадки. – Ты чего там? Что случилось?! Я же сосредоточила взгляд на экскаваторе. Сейчас моё тело было переполнено клокочущей энергией. Помимо ограниченного управления гравитацией, одной из моих способностей ультрамода было умение поглощать, и перенаправлять динамику любых объектов. И в данный момент я поглотила силу движения экскаватора. А затем направила на него же... Громоздкая машина начала разворачиваться прямиком на шайку аморальных хамов, во главе с прыщавым. Те с непониманием на лицах, растерянно попятились. – Э, Робби! – вскричал явно испуганный Прыщавый. – Ты чё творишь?! Я едко усмехнулась, и усилила передачу силы. Экскаватор, скрипя, с металлическим перезвоном ринулся на строителей. Его огромный ротор с ковшами стремительно, внушая страх, с