В темноте, отчётливо цокая по плиткам пола, пробежали когтистые лапы. Цок- цок- цок... И хриплое, злое, вгоняющее в первобытную дрожь рычание. Близко, очень близко.
Олег держался за сидение кресла, сидя на корточках, и смотрел на огонь, его вихрящиеся языки, и казалось, что пламя отдаляется, превращается в тусклую звёздочку на далёком горизонте. Всё остальное пропало во тьме. Он сам уже был в ней, и вокруг него что-то шевелилось, что-то дышало и жило.
Олег знал, что должен спасаться, но не мог побороть оцепенение, заморозившее все его мышцы. Он будто вообще был отключён от своего тела. Смотрел из своих глаз, думал где-то внутри своей головы и странным, детским образом надеялся, что всё происходит не с ним.
Кто-то или что-то ударило в одно из кресел, и ощутимая волна пробежала по всему ряду; Олег крепче стиснул зубы, чувствуя, как всё меньше и меньше остаётся в нём от взрослого, адекватно мыслящего и реагирующего человека.
Если не обращать внимание, то они отстанут, отстанут, всё обойдётся...
Он уже не видел почти ничего. Пожар превратился в мерцающий красноватый отблеск- не более.
Бах! Новый удар по ряду кресел. И дрожь с короткими интервалами- кто-то пошёл прямо по сидениям.
Олег не двигался. Он даже перестал думать о том, что нужно что-то сделать. Только одна мысль: Я не должен здесь быть, это всё неправда...
А где-то вдали нарастал между тем непонятного происхождения рокот, он был похож на биение крови в ушах, на медленный прибой, на неспешно набирающую силу лавину. И ещё Олегу послышался сквозь всё это подавленный плач, горестный вздох...
-Оля,- произнёс он одними губами.
Имя было как спасательный круг.
Олег уже находился как бы за пределами обычного страха, он не потерял разум от ужаса, не поддался буйной слепой панике, во всяком случае, внешне. Его просто сковало, выморозило изнутри, он потерял волю. Но сейчас он опять подумал о ней, о той, для которой он что-то так и не сделал. И это вернуло ему злость. А злость закипела в венах и заставила Олега действовать.
Мир ополчился на него, но ему и самому уже было почти наплевать на себя. На себя, но не на неё. Вот с этим он смириться не мог. Ну уж нет! Есть ещё одно нерешённое дело, и пока он не узнает всей правды, он должен держаться.
И Олег приказал своему вымотанному, тупому, рано признавшему поражение телу подняться, он перемахнул через кресла и побежал. На быстро меркнущий свет, на последнюю его искорку.
В конце концов, необязательно выходить на площадь, чтобы вернуться к ней. Кажется, достаточно просто... уснуть...
Олег врезался во что-то головой со всего разгона, и в глазах его вспыхнули уже тысячи искр грандиозным салютом. Вспыхнули и рассыпались, а вместе с ними рассыпался и сам Олег.
***
Он покачивался в медленной полудрёме, и в голове плыли тягучие мысли, видения, обрывки снов, уводя в дурацкие непролазные дебри. Наконец, неловко качнувшись ещё раз, Олег встрепенулся. Часто заморгал, с сонным недоумением оглядываясь по сторонам. Обнаружил, что сидит на широкой скамье оранжевого цвета со спинкой, у окна, а за окном проплывает тусклый пейзаж глубокой осени: пожухлая трава, оголившиеся деревья, чёрные лоскуты пахотных полей. Где-то за тёмными ветвями деревьев мелькало клонящееся к закату солнце. Олег понял, что находится в вагоне электрички, но не знал, куда и зачем едет. Вдруг до него дошло, что в его голове вообще нет никакой посторонней памяти. Он был самим собой. И сразу вспомнил, что бежал... бежал, не особо надеясь вырваться, а потом... что-то... и вот он здесь.
Получилось!- возликовал Олег. Облегчение было просто неописуемым. Сердце неистово забилось в груди. Абсолютная радость человека, пробудившегося от мучительного кошмара. Да ведь это так и есть. Он не чувствовал ни боли, ни слабости и он не задыхался. Лёгкость избавления во всём теле, понятная только тому, кто пережил тяжёлый недуг, с которым свыкся и даже забыл, что бывает по-другому, и который в единое мгновение, безо всякого предупреждения отпускает. Это, наверное, похоже на удивительную тишину летнего дня с пением птиц после свирепого боя.
Некоторое время Олег просто наслаждался своим состоянием и своим спасением, глядя в окно, любуясь печальным, потерявшим почти все краски пейзажем, а потом спросил себя: но где я?.. Бога ради, неважно! Где она?
И это был главный вопрос, стряхнувший с него счастливую расслабленность. Олег подобрался, распрямился на сидении, начал озираться с новым интересом. Искал её глазами с надеждой и трепетом, зная, веря, что она должна находиться поблизости.
Можно сказать, вагон был почти пуст. Всего пять человек, не считая Олега. Бабка в пуховике и вязаном берете с огромной клетчатой сумкой, которую она поставила на сидение рядом с собой. В упор, со странной суровостью смотрит на Олега. Неподалёку, вытянувшись на скамье, дрыхнет неопределённого вида мужик. Сидящая девушка или девочка- подросток, не понять, в дутой красной куртке с капюшоном. Двое парней приблизительно одного возраста, лет двадцати, сидящие далеко друг от друга, а значит, между собой явно незнакомые. Один или спит, или просто слушает плеер в наушниках, закрыв глаза, вытянув ноги. Другой низко склонил голову, уставившись в ридер.
По контрасту, Олегу вспомнилась картина, увиденная в Туапсе на ж/д вокзале: сколько народу облепило со всех сторон электричку до Сочи, и как машинист орал, что не тронется, «пока не послезаете, уроды».
Олег смотрел на девушку. Это должна быть она. Он не видел её лица, потому что она сидела спиной к нему, да ещё и не снимая капюшона, и Олег в первый момент принял её за школьницу- такой она показалась ему хрупкой и маленькой, по-детски утонувшей в своей объёмной куртке. Но это должна быть она. Она сидела очень прямо, даже как будто скованно, совсем не шевелясь, только слегка покачиваясь в такт движению.
Олега пронзила неожиданная и немного пугающая мысль: но если я не изменился, как она может меня узнать? Как мы вообще можем знать друг друга? Я видел объявление о её розыске, она давным-давно пропала...
Олег нахмурился; во всём этом крылся некий парадокс, который он не мог осмыслить. Бабка, положив руку на сумку, вперила в него тяжёлый взгляд и почти не моргала. Непонятное агрессивное осуждение в её глазах. Олег слегка покосился на неё. Чего же я жду?- спросил
