Он вдруг со всей ясностью, словно видел его наяву перед собой, вспомнил текст объявления: «... Была одета в красную пуховую куртку с капюшоном, белые джинсы, чёрные осенне- зимние кроссовки. На голове- розовая вязаная шапка с надписью «Love» на английском языке...»
Боже, это точно она!
Сердце билось так сильно, что какое-то время Олег просто не мог подняться на ноги, к тому же боялся, что ноги откажут. Но всё же собрался и встал. Пошёл по проходу. Бабка продолжала смотреть в точку, как если бы Олег всё ещё сидел на месте. Мужик всхрапывал во сне. Парни целиком ушли в свои гаджеты.
Олег неожиданно почувствовал смутную робость. Он хорошо помнил, с каким ужасом и беспомощностью смотрела на него Ольга в прошлый раз. Он замедлил шаг, представил себя со стороны, как он идёт по вагону, словно подкрадывается к жертве, какой у него, должно быть, вид. Неудивительно, что бабка так тяжело смотрела на него и странно, что сейчас как-будто потеряла его из виду. Твою мать, но где логика?!- зло подумал он.- я хотел с ней встретиться. Какого хрена теперь отступать?
Между тем он чуть было не сел трусливо на одно из свободных мест позади девушки, за её спиной, но, мысленно прикрикнув на себя, лишь слегка запнулся и направился к цели уже более решительным шагом.
Надеюсь всё же, что не я причина того, что она пропала (пропадёт?),- пришла ещё одна непрошенная мысль. Да нет, бред же какой-то!
Он прошёл чуть вперёд и сел прямо перед ней, напряжённо вглядываясь в её лицо. Знал сам, что выглядит подозрительно и пугающе, но ничего не мог поделать ни с выражением своего лица, ни со своим явным интересом к ней. Она меня не знает. Но это она!
Отороченный воздушно- светлым мехом капюшон, краешек розовой шапочки под ним; чёрные глаза в тени, неподвижно глядящие перед собой, бледное лицо, маленький шрамик. Строгая поза и руки в забавных вязаных розовых перчаточках, сложенные на коленках. Она выглядела моложе, чем помнилось ему по его... видениям?.. да неважно, но это была именно она, Ольга.
Пребывая в нерешительности, так невовремя охватившей его, не зная как начать столь нужный ему разговор, Олег опустил глаза, посмотрел на свои руки, увидел порез на ладони, пятна крови на шортах, ссадины на коленях... Его ощущение реальности совершило внезапный кувырок в голове и отказало напрочь с фатальной беспощадностью.
Только теперь до него дошло, что не изменился он не только памятью, что одет во всё те же шорты, майку и сандалии на босу ногу и попросту не может находиться здесь в таком виде. Странное и страшное несоответствие. Перенёсся во плоти? Но это ничего не объясняло. Да ладно уж...
Олег поднял глаза.
-Оля,- произнёс он сорвавшимся голосом.- Прошу тебя, не пугайся. Не обращай внимание, что я так... Ты, может быть, меня даже не знаешь, но, пожалуйста, выслушай. Это очень важно...
Её веки не дрогнули, лицо с тонкими чертами было отстранённым и задумчивым, ничем не выдав, что она его слышит. Олег вздохнул. Всё уже было ясно ему. Это сон, и он здесь только как зритель. Не имеет значения, насколько всё кажется реальным.
Кто из нас призрак?
-Бабушка!- громко и отчётливо выкрикнул он, повернув голову.- Извините!
Бабка с огромной сумкой по-прежнему смотрела в пустое пространство своим суровым, почти злобным взглядом из-под нелепых, тонко нарисованных бровей.
-Вы вообще на меня смотрели или как?
Никто в вагоне не реагировал на него. Олег снова посмотрел на Ольгу.
Да, подумал он с горечью, меня здесь нет. Ольга вздохнула о чём-то и переместила отрешённо- задумчивый взгляд (только взгляд) в сторону окна. Так она показалась ему ещё прекрасней, даже в груди защемило. Какая осенняя печаль в её взгляде... но она молода, реально молода! Сколько ей? Лет семнадцать? Он никогда не умел на глаз определять возраст женщины. Ей могло быть и пятнадцать, и двадцать пять. Олег снова вспомнил то объявление: пропала 2. 11. 2007г. Но ведь это прошлое! И уже довольно далёкое прошлое. Как это он не подумал, читая тот текст? Кто бы повесил объявление о столь давней пропаже?
А где пять лет, почти шесть, которые они провели вместе?.. Их не могло быть. Вот только он о них помнил.
Нет меня здесь, повторил он про себя. А сейчас ноябрь две тысячи седьмого...
Но он чувствовал твёрдость скамьи под собой, покачивание вагона, пол под ногами, понимал, что прохладно, хотя и совершенно не замерзал, вдыхал нейтральные, но всё равно узнаваемые, характерные для поездов запахи.
А если я дотронусь до тебя?
Это было просто, но он не мог решиться. Какой-то глубокий внутренний страх останавливал Олега. Что случится? Пройдёт его рука сквозь неё? Или весь мир разрушится? Или это то, что он всё же должен сделать? Может быть, она ждёт этого и тогда обратит на него внимание?
Зачем-то же я здесь?! Я же сам этого хотел!
Боль запульсировала внутри шишки на его голове, перемещаясь вглубь. Если я всё ещё валяюсь там, то надеюсь не рядом с пожаром. И, надеюсь, никакие твари не рвут моё тело... Почему-то это очень живо представилось, и неприятный холодок пробежал мурашками по коже.
Я не здесь... но я должен быть здесь...
Олег поднял предательски дрожащую руку, и в этот момент, словно по мановению его дирижёрского жеста, вагон, слегка дёрнувшись, начал замедляться, а вскоре и вовсе остановился. Всё это время Олег сидел с поднятой рукой, замерев в настороженном ожидании. Открылись двери вагона, и он почувствовал свежее дыхание осеннего воздуха, но по-прежнему ему совсем не было холодно. Что будет?- спросил себя Олег, находясь в странном волнении. Он не отрывал глаз от Ольги и увидел, что лицо её вдруг оживилось; лёгкая и до боли знакомая ему улыбка коснулась уголков её губ. Она легко поднялась на ноги, подхватив с пола маленький рюкзачёк и направилась к выходу, так и не заметив Олега. А он всё так же сидел, словно пригвождённый к месту. Я не выберусь из этого вагона, я сейчас уеду...
Он очнулся и с запозданием дёрнулся за ней, попытался удержать её за руку.
-Ольга...
Он не смог дотронуться до неё. Находясь совсем близко, он чувствовал свои ищущие касания пальцы, осознавал движение своей руки, но саму руку видеть перестал. В ужасе отшатнулся, поднёс ладонь к лицу... Вот же она! Господи, точно сон! Он уже видел подобный.
Ольга вышла из вагона.
Олег сжимал и разжимал кулак, словно поражённый электрическим током. Рука была реальной и на месте, и никакой боли не было- только в воображении.
Господи, да иди же за ней, не тормози! Не потеряй
