Что на это можно ответить, только улыбнуться.
— Ну все, я вас оставляю, если что — я на связи. Хорошего вам отдыха.
— Спасибо, Эзра.
Я взяла браслет, их дизайн не меняется годами и не подвержен никакой моде, три условных кнопки, белая — ожог мортортики, красная — яд крысодлака, и черная — укус марипозы и три ряда точек на внутренней стороне — впрыскиватели. Мортортика — что-то вроде сороконожки, марипоза — бабочка их почти вывели с терраформированой территории. Крысодлаков вывести невозможно, несмотря на название это ящерицы, хищные, высоко прыгающие, роющие землю, с огромной для их небольшого — крысиного размера, челюстью. Когда они сбиваются в стаю — нужна плазмогаубица, на них так и охотятся — с воздуха. Выжить повстречав стаю — невозможно, но чаще натыкаются на одиночек, они нападают всегда, мимо не проходят, безошибочно определяя где горло. Даже поговорка есть «Плохо, как встреча с крысодлаком», означает выбор между злом и еще большим злом. Если успел увидеть, хоть чуть раньше, чем тварь взлетит к твоему горлу — заслони рукой она вопьется, впрыснет яд и не отпустит, пока не оторвет кусок, пока будет отрывать, если есть оружие, можно убить, говорят от страха и желания жить можно убить и голыми руками, но слабо в это верится. Крысодлаки, настолько совершенные убийцы, что периодически возвращается теория, будто они порождение человека, а не природы. Официальная версия такова — крысодлаки стаями охотились на относительно крупныхтравоядных ящериц, которые вымерли первыми при терраформировании и что их численность зависит от объема свежей еды. Чем ее больше тем больше и их, что они размножаясь выбивали почти всех травоядных и резко сокращались в численности, а травоядные восстанавливали популяцию, за счет живучести и неприхотливости своих яиц, не нуждавшихся в опеке. Эта теория многое объясняет, впрочем как и та, что при терраформировании, был подброшен этот монстр нацеленный на уничтожение всех прежних обитателей планеты. Только то, что он будет охотиться также и на людей, вроде как никто не учел. У этих убийц только одна слабость — они не активны ночью и в темноте впадают в оцепенение.
С детства все синто носят медбраслеты, и иностранцы тоже, хотя многие из них пренебрегают ими до очередного известия о нелепой смерти. Я надела браслет выше локтя, надо к нему заново привыкнуть.
Спать не хотелось. В отцовском кабинете я перекодировала запись с «души» моего дорожного разговора с безами, сопроводила комментариями, сформировала закрытое письмо и отправила отцу на Дезерт. Подумала и засняла письмо для Ронана ни о чем, просто чтоб не забывал сестричку, тоже закрыла и отправила. Надеюсь, письма пойдут одним прицепом и часа через три будут уже на Дезерте. Информационное сообщение сейчас относительно быстрое, число инфобуев растет с каждым годом. Буй ловит с планетного ретранслятора, который распределяет сообщения по планетам-адресатам, формирует прицеп, ныряет во врата, проверяет координаты, передает, затем принимает и ныряет обратно, чтобы передать полученное на ретранслятор и повторить все заново. Вот так, по цепи инфобуев и общаемся, письма кодируются личными кодами, буи относительно недавно стали сверять координаты, а раньше их могло вынести куда угодно, и они на автомате сбрасывали прицеп неизвестно куда. Как бы не старались, все равно стопроцентной четкости в работе инфосистемы нет, поэтому если шлется что-то важное, заказывается уведомление о получении, и письмо отцу я послала с уведомлением. От нечего делать, просмотрела почту — ничего интересного, письма отца автоматом пересылались на Дезерт, рекламы почти не было. Читать что-то из учебников не хотелось, а развлекательные книги и фильмы я не люблю — зачем мне чьи-то выдумки. В конце концов я решила приготовить что-нибудь эдакое к приходу Эфенди. Провозилась на кухне часа три, нарезала четыре салата, спекла яблочно-абрикосовый пудинг и медовую коврижку, как водится, попутно наелась так, что начало клонить в сон.
Проснулась я от того, что звонили в дверь, было только восемь утра, рановато для Эфенди, но кроме него некому. Дала команду открыть, а сама попыталась хоть волосы привести в порядок. Эфенди ворвался с букетом темной сирени, я радостно бросилась ему на шею и он меня закружил. Высокий, плечистый, с рельефной мускулатурой, каштановые волосы и смеющиеся зеленые глаза — ожившая девичья греза, ко всему этому великолепию, еще и умная голова на плечах.
— А ты подросла… — сказал он поднимая меня вверх на вытянутых руках как ребенка
— И потяжелела, — добавила я со смехом
— Ничуть, — он опустил меня и поцеловал в губы, мои планы накормить его сначала завтраком, укатились куда-то вдаль.
Где-то через час, я с гордостью выставляла салаты, пудинг и коврижку.
— А может форель в собственном соку запечь? Это быстро, — Я знала, что Эфенди голоден, ел наверно вчера часа в четыре и не спал почти всю ночь. Донжаны не наедаются перед работой.
— Было б здорово, может я сам?
— Нет, свари кофе… — ответила я с улыбкой.
Пока я подготавливала рыбу, Эфенди искал специи и молол зерна, по кухне распространился дивный аромат. Поставив форель в печь, я села и приготовилась смотреть на священнодействие. Эфенди не отвлекался и на меня не смотрел, помешивал, вбрасывал щепотку то корицы то цедры, то еще чего-то, к запаху кофе добавился необычный аромат. Разлив то, что получилось по кружкам, добавил по пол-ложки сахара. Кофе он варил своеобразный, многие считали это издевательством над благородным напитком, но мне нравилось, очень.
— Похоже, только ты и я ценим этот рецепт, — сказал он с усмешкой.
— Тогда за нас, — я подняла кружку как бокал, и мы чокнулись.
Эфенди ел не торопясь, наслаждаясь, но не проявляя излишних эмоций, я б могла смотреть на это вечно.
— Прогуляемся по парку, — предложил он, ставя посуду в мойку.
— Да, только оружие не забыть — крысодлаки. У тебя браслет в порядке?
Он кивнул.
— В этом году менял.
Прогулка обернулась для Эфенди оторванными застежками на рубашке и пятнами от травы.
Мы ели, гуляли по парку, занимались любовью, дурачились как дети, я узнала все новости из жизни аристократической молодежи и еще много всякой чепухи, так продолжалось три дня. А под вечер третьего Эфенди получил вызов на свой донжановский браслет, переговорив с дирекцией Дома, вернулся расстроенный, я уже знала чего примерно ждать.
— Прости, — сказал он, пряча глаза, — завтра вечером мне придется уйти на всю ночь…
Хоть и ждала чего-то такого, все равно было обидно.
— Но на следующий день утром ты вернешься? — Он кивнул.
— От скольких заказов ты отказался ради меня?
— Пять… шесть… какая разница? — Пожал плечами. Ничего себе — шесть
