— Что, дирекция угрожала не заключать со мной больше контрактов? — Он опять молча кивнул. Я обняла и поцеловала его в щеку, он тоже меня обнял и прошептал в макушку.
— Спасибо, что не сердишься…
— Не имею привычки биться лбом в закрытую дверь, — уже весело ответила я. — Пока ты мой…
А на четвертый день наше радостное и бездумное существование, было прервано. Мы уже по привычке, после завтрака, отправились в парк, и устроились на одной из полянок, расстелив коврик. Оружие, небольшой лучевик, я отстегнула и оставила вроде как рядом. Мы целовались, когда вдруг, острое чувство опасности ножом вонзилось между лопатками, я в страхе оглянулась и сначала ничего не увидела, но потом заметила серую тень приближающуюся к нам через поляну, дотянуться до лучевика я уже не успевала. С придушенным криком я вскочила навстречу и выставила согнутую руку перед собой. На все ушли доли секунды. Тварь уже примерялась прыгать, когда у меня за спиной раздался характерный щелчок и вспышка света ополовинила крысодлака, оскаленная морда и передние лапы пролетев полпути, упали мне под ноги. Я тут же бросилась за своим лучевиком, держа оружие на изготове, мы осматривали поляну, но это была дань страху, ведь крысодлаки парами не ходят, а стае за ограду все-таки не пройти. Эфенди первый опустил лучевик и обнял меня.
— Я так за тебя испугался.
Я прижалась к нему, пряча лицо, мне было невыразимо стыдно за мою беспечность.
— Что? Что с тобой?
— Мне стыдно, я бросила оружие… и вообще это была моя дурацкая идея…я подвергала нас опасности изо дня в день.
— Лин, девочка моя, ты не обязана всегда быть самой смелой и самой умной, — ласково сказал он, — тем более, когда я рядом, — добавил с улыбкой.
Увы, мой милый друг, обязана… Но все равно, от его слов мне стало легче и я успокоилась, что сделано то сделано, главное не повторять ошибок. Я взяла его за руку:
— Пойдем, надо рассказать Эзре, чтоб он вызвал экстерминаторов…
— Ты очень смелая, — попытался меня приободрить.
— Лучше была бочень умная… — невесело отозвалась я. — А ты хороший стрелок.
— Я еще и наездник замечательный и на коскатах фехтую, — ответил он дурачась.
Эзра очень расстроился, ведь с нами могло случиться несчастье по его вине, он так это воспринял. Но эмоции не помешали ему связаться с экстерминаторами и сделать им предварительный доклад. Эксы прибыли через двадцать минут после вызова, я успела переодеться в армкамзол и встречала их у ворот вместе с управляющим. Их было двое, один постарше, второй помоложе, светловолосые крепыши в армированной защите на горле и руках, с роботами поисковиками на поводке. Мы пошли к дому, возле которого нас ждал Эфенди, Эзра отдал коммуникаторы эксам и ушел к себе. Обойдя дом, мы вчетвером отправились в парк к месту происшествия. Эксы исподтишка рассматривали Эфенди, которого я коротко представила — мой гость. Яркая внешность, «душа» из розового мрамора — знак конфиденциальности и широкий белый браслет, тот кто хоть что-то слышал о донжанах, мог догадаться кто перед ним, эксы догадались и не знали как себя вести, и чего от него ждать. Мы пришли на поляну, я показала на остатки крысодлака и направление откуда он пришел. Младший экс возился с роботами, настраивая их, старший деловито осмотрел тушку.
— Желаете останки выделать в трофей? — почтительно спросил он меня. Я молча показала на Эфенди. Удивление мелькнуло на лице экса, но его место опять заняла вежливая почтительность, когда он перевел взгляд на донжана.
— Боюсь, не все мои гостьи будут адекватно реагировать на этот трофей.
Эфенди умница и слова и интонацию подбирает как дипломат со стажем, мол хотелось бы, но профессия не позволяет.
— Мы можем забрать его себе? — поинтересовался экс.
— Пожалуйста, — отозвался Эфенди. Я тоже кивнула.
От скрытой неприязни двух работяг к донжану не осталось и следа.
— Сколько времени вам надо? — я переживала, управятся ли они до ухода Эфенди.
— Часа четыре…
Поисковики, больше всего напоминавшие стальных сороконожек уже скрылись в лесу.
— Может снять защиту с ограды? — обеспокоилась я.
— Да нет… им не повредит.
— Как закончите, приходите к веранде. — Экс молча кивнул.
Когда мы с Эфенди зашли в дом, он меня обнял и прошептал на ушко
— Четыре часа… за это время можно многое успеть…
Через три часа мы уже сидели на веранде на диванчике — качели, неприятности утра остались позади и единственное что омрачало идиллию — это мысли о том, что эту ночь я проведу одна.
— А ты действительно хороший наездник? — поинтересовалась я.
— Да неплохой уж точно, а ты держишься в седле?
— Нет, ведь это развлечение, а не необходимый навык…
— Попробуй как-нибудь, тебе точно понравится, и ты легко научишься. Лошади, вообще, удивительные существа, умные, у каждой свой характер… — Было видно что, он говорит о дорогом для себя. — Хочешь, выберемся на ипподром завтра или послезавтра?
Я молча покачала головой, несмотря на то, что мне вернут деньги за сегодняшнюю ночь, на аренду лошади может не хватить — слишком дорогое удовольствие.
— Ты не скучаешь? — Спросила я, взяв его за руку. Он придвинулся ко мне и заглянул в лицо.
— Ты себе не представляешь, как я тебе благодарен, — сказал он немного грустно. От этих слов и интонации, разрозненные кусочки информации у меня в голове, сложились в четкую картину.
— Ты не «кот», ты «охотник» да? — спросила я.
Он грустно усмехнулся и кивнул.
— Да и ты не «воин», а «охранник» — сказал он мне.
Я призадумалась. Симвотип «кот» предполагает некую созерцательность в сочетании с замкнутостью на себя и гибкостью, легкостью характера, этот симвотип наиболее распространен среди донжанов. «Охотник» же характеризует стремление к совершенству и достижение одной цели за другой, наиболее подходит коммерсантам, и считается вообще удачным симвотипом, так как такое сочетание черт помогает добиться успеха в жизни. «Охотник» — донжан, это по большому счету, человек не на своем месте.
— Ты не тяготишься своей профессией? — вырвалось у меня. Невежливый вопрос, но Эфенди не обиделся.
— Не тяготился до последнего времени, последний год стало очень много заказов, иногда не дают даже приблизительной информации на гостей…Тяжело стало играть, — тут он встрепенулся. — Только не подумай, что я не искренен с тобой, кроме тебя никому и в голову не придет что я не «кот».
— Но как тебя учили? Ведь в детстве симвотипы ярче, вряд ли ты сменил его, став взрослым? — у меня не укладывалось в голове, ведь ребенка не будут учить тому, к чему у него нет предрасположенности или наоборот не учить тому к чему есть таланты.
— Жесткий контракт.
— То есть?
— Моя мать — Рокен-Тири, ты знаешь что то, что у нас
