Хадугасту начинала надоедать бессмысленная болтовня и постоянные недомолвки:
– Что если? Хватит ходить вокруг да около! Хочешь что-то сказать – говори по существу, а нет – оставь в покое больного человека!
– Мы хотим сказать, – угрожающе приблизился к нему Адро, – что в замке и так слишком много проблем, и новые нам не нужны. А тебе самое время подумать, как бы убраться отсюда, пока слишком поздно не стало.
– Вот оно как, оказывается… – Хадугаст насупился. – Что ж, я подумаю.
С этими словами он лёг на кровать и демонстративно отвернулся, всем своим видом показывая, что дальнейший диалог ему не интересен. Маршал явно нарушал правила гостеприимства, и это казалось оскорбительным.
Тедгар пожелал скорейшего выздоровления, и они с Адро удалились, оставив Хадугаста кипеть от негодования.
Помещение с голыми стенами и маленьким окном, через которое почти не проникал свет, совсем не радовала глаз. Оно походила на монашескую келью. Камина тут не было и, чтобы согреться, приходилось забираться под несколько одеял. Располагалась комнатушка на последнем этаже гостевой башни в самом конце коридора и, похоже, предназначалась для слуг.
Хадугасту и прежде случалось неделями валяться в постели, залечивая раны. В такие времена, лишённый возможности наслаждаться дарами жизни, он становился мрачным и замкнутым. Но сейчас ситуация казалась хуже, чем когда-либо. Не только боль и потеря боеспособности тревожили могучего воина – сильнее всего расстраивал приём, оказанный в замке. «В плену и то лучше было», – думал с досадой Хадугаст. Холодная комнатушка, плохое питание из-за чрезмерной экономии, а теперь ещё нелепые угрозы и скотское отношение придворных, которые вопреки всем законам гостеприимства гонят взашей, – всё здесь вызывало неприязнь. Обида колола сердце: не так должно обращаться с гостями, а тем более с родным братом, бесчестно выставлять на улицу раненого человека, который даже постоять за себя не может. К обиде подмешивалось ощущение беспомощности. Хадугаст вскочил, схватил меч, стоявший спинке кровати, сделал пару махов, но боль пронзила правую часть груди, и он выронил оружие, выругался и тяжело опустился на грязный матрас.
В коридоре послышались шаги, очень лёгкие, будто кто-то крался на цыпочках. Хадугаст прислушался. Человек остановился.
– Кто там? – грозно спросил раненый, но вместо ответа под дверь проскользнул клочок бумаги.
Шаги стали быстро удаляться. Хадугаст подошёл к двери и выглянул из комнаты – никого. Поднял с пола бумагу. Вспоминая изученную когда-то грамоту, он по слогам прочитал надпись, выведенную аккуратным почерком: «городской бордель, десять часов вечера, большая комната на верхнем этаже справа».
«Удивительно, – подумал коленопреклонённый, – и кто же меня так хочет?» Впрочем, он сразу смекнул, что тут замешаны дела иного характера. Его пытаются во что-то втянуть… Но во что? И не связано ли это с появлением маршала и кастеляна? Разные мысли бродили в голове Хадугаста, пока он вновь и вновь пробегал глазами две нехитрые строки. Подумалось даже, что недруги желают выманивать его отсюда и убить. Поднёс бумагу к пламени свечи, и вскоре она обратилась в чёрный огрызок. Всё-таки Хадугаст решил пойти: любопытство пересилило страх. Он накинул плащ, вышел из гостевой башни и, убедившись, что никто из слуг-шпионов не следует по пятам, покинул замок.
Бордель представлял собой длинный двухэтажный дом, запрятанный в узком переулке недалеко от городской стены. Рядом находился трактир, постоянно привлекавший местных алкашей и гуляк, отчего район имел дурную репутацию. В обоих заведениях Хадугаст являлся частым гостем. Даже в этот приезд он уже успел пару раз посетить бордель. На входе несколько распутных женщин начали зазывать знатного воина, но сейчас он лишь отмахнулся от них. На первом этаже в общей зале происходила оргия. Хозяйка, встретившая гостя на пороге, сразу узнала его, она указала нужную комнату и сообщила, что там уже ждёт некая госпожа.
Красные занавески на окне, пара ковров и массивная кровать под балдахином составляли незамысловатое убранство люксового номера. На кровати сидела женщина. Широкий плащ с капюшоном полностью скрывал её, даже лицо было невозможно разглядеть – дама явно желала остаться неузнанной по пути сюда.
– Кто ты? – спросил Хадугаст. – И что хочешь от меня?
– А кого ты здесь ожидал увидеть? – голос звучал холодно и властно, и воин сразу понял, кто скрывается под плащом.
– Ты?! – изумился он. – Мы так давно…
– Хватит разговоров, – женщина поманила к себе, и Хадугаст послушно подошёл и присел рядом. Она сняла капюшон. Бледное лицо с тонкими чертами, бесцветный взгляд, длинные светлые волосы, спадающие на плечи – пред ним сидела Берхильда. Она сбросила плащ и расстегнула платье, оголяя полные, округлые груди.
– Хильди, дорогая, как же я скучал, не представляешь! – страстно прошептал Хадугас и, забыв о боли, сковывающей движения, схватил женщину за талию и припал к её губам. Они слились в объятиях, и воин больше не думал ни о чём.
А потом, насытившись друг другом, они лежали, укрывшись от холода толстым одеялом, и смотрели в потолок.
– Извини, если что не так, – начал разговор Хадугаст, – я сегодня немного не в форме: проклятое плечо никак не заживает! А я уж решил, что ты ещё сердишься с прошлой нашей встречи.
– Просто думала, тебе больше нравится обхаживать шлюх, да уводить женщин у дружинников моего мужа, – язвительно заметила Берхильда.
– И за это я сполна наказан! Да я мечтал о минутах нашей любви с тех пор, как прибыл сюда. Но у нас даже не было шанса поговорить наедине!
– Брось оправдываться, ты просто боишься Ардвана, особенно после того, как я пригрозила рассказать мужу о твоём поведении.
– Я? Боюсь? – возмутился Хадугаст. – Да я бы его… Но ты же тогда ясно дала понять, что между нами всё кончено!
– А может, у нас всё только начаться? – Берхильда посмотрела на любовника одним из тех взглядов, в котором сложно уловить какие-либо эмоции. – Правда, есть одна проблема.
– Не хочешь ли сказать…
– Ты человек независимый и гордый, так? – она провела пальцем по мускулистой груди воина, – Никогда не думал, зачем подчиняться королю, имея такие земли, как эти, да ещё и золотые рудники в придачу? Тебе не кажется, что Железноликий в последнее время ни во что не ставит людей, которые служат опорой трона?
– В чём-то ты права. Но при чём тут я?
– При том, что граф скоро уедет, а ты останешься.
– Да сколько же можно об
