Электрические токи бодрящего возбуждения и кипящей ярости пробежали вверх и вниз по моим рукам, и моё сердце опустилось в укрытые пледом пятки, а в горле застрял комок.
— Я, что, с луны свалилась?! — Я взяла миску с попкорном и поставила её на стол. — Когда это случилось?
Ребекка бросила на меня загнанный взгляд.
— Ты правда за ним не следишь?
— Нет, ну, я заходила на его веб-сайт, чтобы узнать, куда он направляется в туры. Если он когда-нибудь приедет в город, мне бы хотелось с ним увидеться, — сказала я, погладив живот. Я представляла, как бегу за кулисы и демонстрирую ему своё состояние. Может быть, ему нужно было увидеть это лично, чтобы высунуть гигантскую палку из своей прославленной задницы. — Но я не знала, что он стал таким известным.
— Я слышала, что его пригласили быть наставником кантри-певцов в каком-то реалити-шоу, — сказала она, бросив на меня недоверчивый взгляд. — Пару недель назад он был на ток-шоу «Сегодня вечером». Ты, правда, ничего об этом не знала?
— Сейчас я пытаюсь сосредоточиться на других вещах, — сказала я, забыв добавить, что думаю о нём каждую секунду каждого дня. Скрестив руки на животе и откинувшись на спинку дивана, я наблюдала, как Бо со своей группой исполнил какую-то жизнерадостную, оптимистичную песню, потряс своей задницей в обтягивающих джинсах и закончил номер фирменной улыбкой с ямочками.
Мне хватило одного его выступления на национальном телевидении, чтобы понять, что мужчина, которого я любила больше всего на свете, внезапно стал совершенно незнакомым мне человеком. Он продолжил жить дальше и бросил меня, несмотря на обещания, которые мы дали друг другу всего полгода назад.
Я не могла его винить. Дай двадцатилетнему парню из ниоткуда толстую пачку денег, миллионы поклонников, помести его имя на рекламных щитах, и его приоритеты поменяются. Я ненавидела себя за то, что поверила ему, и ещё больше за веру в то, что наша любовь настолько особенная, что сможет подняться над нашими судьбами.
Я наблюдала, как незнакомец на экране в последний раз помахал рукой и подмигнул, прежде чем исчезнуть со сцены.
— Ты в порядке? — спросила Ребекка, подняв на меня свои добрые карие глаза. Хотя мы были кузинами, она всегда была мне как старшая сестра. Они с Сэмом были женаты с тех пор, как окончили школу, и в течение многих лет пытались создать полноценную семью, прежде чем обнаружили, что внутреннее мужское устройство Сэма не работает должным образом, и эта мечта никогда не сбудется.
— Со мной всё в порядке, — я проглотила свою гордость и, хватая ртом воздух, призвала все имеющиеся силы. У меня никогда в жизни не было такого выбора – быть слабой. — Наверное, мне лучше вернуться в общежитие. Завтра в восемь у меня занятия.
Я надела у двери туфли и накинула на плечи куртку, сосредоточившись на ощущении мягкой шерсти под ладонями в надежде, что это отвлечёт меня от жгучих слёз, которые угрожали пролиться прямо сейчас. Сморгнув их, дёрнула дверную ручку и быстро помахала Ребекке, выскочив прежде, чем она успела увидеть моё лицо.
Его отказ от нас был словно резкий удар в живот и неожиданный левый хук в челюсть. Такого не должно было случиться.
Он не любит меня и, наверное, никогда не любил.
Мама всегда говорила мне, что мальчики скажут всё, что угодно, лишь бы получить то, чего им хочется.
Глупая, глупая девчонка.
Горячие слёзы текли обильными струйками, обжигая лицо, и чем больше я с ними боролась, тем сильнее они лились. Я дала себе десять минут на то, чтобы выкинуть его из головы, благодарная за ночной покров, окутавший в тот вечер кампус. Вернувшись в общежитие, бросилась в постель и провела бессонную ночь, приветствуя миллионы мыслей, которые проносились в моей голове быстрее, чем их можно было понять.
К чёрту Бомонта Мэйсона. К чёрту его сладкие губы и пустые обещания.
∙ ГЛАВА 13 ∙
БО
Когда воскресным вечером на подъездную дорогу въехала машина Дакоты, я встал с крыльца и стал наблюдать, как она шла по гравию. И чем ближе она подходила, тем яснее я видел что-то новое в её лице, что можно было истолковать только как облегчение, смешанное с опаской.
— Посмотри, кто вернулся, Руби.
Она поднялась на крыльцо.
— Прости. Это заняло больше времени, чем я планировала.
— Всё в порядке, — я встал, открыл перед ней сетчатую дверь и вошёл следом. Она схватила свои вещи с кухонного стола, присоединилась ко мне в гостиной, села напротив и, откашлявшись, перевернула чистую страницу в своём блокноте. — Тебе нравится проводить время с мамой?
— Да, — сказала она, скрестив ноги, включила диктофон и осторожно положила его на кофейный столик. — Хорошо, итак…
Она замолчала, будто глубоко задумалась. Я ждал, закинув руки на затылок.
— Извини, — сказала Дакота, её обычная уверенность поколебалась. — Немного задумалась. Расскажи мне, когда всё это началось. После того, как на тебя обратила внимание компания из «Большой тройки». Когда ты впервые понял, что твоя карьера пошла вверх?
— В тот вечер, когда я выступил на «Грэмми». Без сомнения, именно тогда я понял. В последнюю минуту у них отказалась выступать одна группа, а мы случайно оказались в городе, так что организаторы подключили нас. Как раз в это время у нас всё только начиналось, и это просто вывело нас на совершенно новый уровень.
— Я помню это выступление, — тихо пробормотала она.
— Ты видела? Я надеялся, что ты в тот вечер увидишь меня. Я тогда в самом конце подмигнул в камеру, это было для тебя.
Её глаза широко распахнулись, остановившись на полсекунды на мне.
— Я думала, ты просто подмигнул толпе.
— Нет, — покачал я головой. — Тебе. Всегда тебе. Всё только тебе.
— Всё?
— Мой менеджер решил, что это будет моей отличительной чертой, фишкой. Сказал, что каждое выступление должно этим заканчиваться. Это всё равно, что дать автограф и нацарапать внизу опознавательный знак.
— Как ты себя чувствовал на гастролях? — спросила она, рисуя ручкой круги на полях блокнота. Что-то подсказывало мне, что её мысли витали где-то далеко.
— Как я уже говорил, в основном одиноко. Обычно после шоу мы заходили в местный бар. Ребята отправлялись на поиски…
— ...на поиски?
— Поиски женщин, —
