деформировалась: нам преступника убить, что высморкаться. А у парня скорее всего первая операция».
И, словно прочитав мысли Кондратова, майор взял у снайпера винтовку.
— Дай-ка я сам, а то придется лихому сыщику четыре бутылки коньяка ставить. Напьется, а мне отвечать.
Паренек молча отдал майору оружие и стал суетливо вытирать потные ладони о защитного цвета штаны. Майор повернулся к Кондратову:
— Ну что, я готов. Минут десять уже прошло. Твоя очередь работать, опер.
Кондратов вновь взглянул на часы: «Немножко рановато, но ждать больше не буду», — решил он. Достав мобильный телефон, набрал номер. Вопреки ожиданиям Болт сразу схватил трубку.
«Это хорошо, значит, волнуется и сразу поверит моим словам».
— Привет, Болт, это подполковник Кондратов из МУРа, помнишь такого?
— Ну и что ты хочешь? Чтобы я сдался? Не дождешься! Сам знаешь, грехов на мне много. Пойдете на штурм, бабу с ребенком замочу. Да ещё пару твоих ментов прихвачу с собой на тот свет, чтобы не скучно было в аду.
— Все ясно. А теперь послушай, что я говорить буду. Штурм для тебя в любом случае — верная смерть. А дадут тебе «вышку» или нет, ещё неизвестно. К тому же демократы мораторий на смертную казнь объявили. Так что есть резон сдаться, Болт.
— А пошел ты, Кондратов…
Подполковник хмуро слушал отборную брань. «Ну что же, этот тип вряд ли сдастся. Рисковать жизнью заложников и наших ребят не буду. Только бы он не бросил трубку».
Дождавшись, когда Болт на мгновение замолк, Кондратов сказал то, ради чего и затевал эти обреченные на неудачу переговоры:
— Перестань лаяться, Болт. Лучше включи телевизор и послушай, что о тебе по НТВ говорят. Эти телевизионщики из тебя прямо-таки Робин Гуда сделали.
Кондратов услышал, как стукнула брошенная на стол трубка и, приложив бинокль к глазам, увидел как Болт поспешил в ту комнату, где стоял телевизор. Бандит успел включить его, но появившуюся на экране дикторшу он уже не увидел: посланная майором пуля размозжила бандиту затылок. До пятого этажа, где они находились, запоздало долетел звон разбитого пулей оконного стекла. Майор нарочито спокойно начал чехлить винтовку. Но явно нервничая, поспешно отдал винтовку молодому снайперу.
— На, возьми, упакуй, а потом почистишь как следует, — и, повернувшись к Кондратову, севшим от волнения голосом спросил: — Откуда ты знал, что сработает?
— Каждый жаждет прославиться. — Сыщик пожал плечами. — Неважно какими делами.
— Только не я! — махнул рукой майор. — Мне за мою известность жулики давно голову отвернуть обещали. Ну ладно, будь здоров! Спасибо за помощь! Коньяк поставлю по первому требованию, не зажилю, ты меня знаешь.
Кондратов кивнул и полез в люк чердака. Сейчас, когда с Болтом было покончено, ему действительно захотелось выпить. Но он чувствовал, что такая возможность появится у него ещё не скоро. Ему надо было срочно ехать в Управление и готовиться к допросу Гроша, которого вскоре должны доставить.
А в это время на другом конце города Николай Бутов встревоженно всматривался в телевизионный экран. Голос диктора захлебывался от возбужденного восторга:
Эту операцию по освобождению заложников можно считать наиболее удачной из проведенных спецслужбами в последнее время: бандит был застрелен, а женщина и ребенок не пострадали.
Николай Бутов подбежал к телевизору в надежде лучше рассмотреть застреленного киллера. Словно подчиняясь его жгучему желанию, объектив видеокамеры наехал и показал крупным планом неподвижно застывшее лицо Болта. «Нет сомнений: это тот самый мужик — участник кровавой бойни в бане, мне надо прямо сейчас ехать на Петровку 38 и рассказать все, что видел. Может быть тогда Володька „Дутый“ перестанет являться мне во сне каждую ночь и взывать о возмездии. Иначе я просто чокнусь!»
И Бутов решительно направился к выходу.
Когда Кондратову доложили о появлении нового свидетеля по делу об убийстве в бане, он с трудом поверил в столь явную удачу: «Скоро привезут Гроша и этот чудом уцелевший очевидец будет очень кстати. Хотя и без его показаний вряд ли Грош после гибели подельников будет долго запираться. Тем более, что крови на нем самом нет. Надо будет добиться от него признания уже сегодня».
Кондратов был уверен в предстоящем успехе.
А Куб, узнав ближе к вечеру о гибели Болта, вздохнул с облегчением: «Повезло: менты сделали за меня черную работу. Теперь им меня не достать: все концы оборваны. Сильву только жаль. Ничего была девочка. Но долго её прятать я тоже не мог».
Куб налил в стакан шотландского виски. Впервые за долгие месяцы он позволил себе потревожить больную печень. Но сейчас ему было наплевать на собственное здоровье. Он знал, что тоска по Сильве не скоро отпустит его душу: «Становлюсь сентиментальным. Старею. Видно пора на покой!»
И эта мысль напугала его больше, чем страх перед возможным возмездием.
На следующее утро не успел Кондратов зайти в свой кабинет, как к нему без стука зашел подполковник из службы собственной безопасности. Вид у него был хмурый и испуганный:
— Хорошо, что застал тебя, Кондратов. Неважные новости. Десять минут назад сообщили, что наш друг Полухин переусердствовал. Разыскал свою жену у одной из её подруг и начал учить уму-разуму кулаками и ногами. В результате женщину даже до больницы не успели довезти: скончалась по дороге. Полухина прямо там на месте и задержали. Плачет и клянется, что убивать не хотел. Я к тебе зашел предупредить. Нам надо продумать линию защиты, если начальство начнет наезжать.
— Зря нервничаешь. Показав Полухину видео, мы с тобою ни одной статьи закона формально не нарушили. Так что не бери в голову.
Успокоенный подполковник вышел из кабинета. Глядя ему вслед Кондратов подумал: «Сам чуть не каждый день кого-нибудь досаждает своими подозрениями и придирками. А коснулось лично, то испугался неприятностей. А Полухин дурак сам себе жизнь сломал. Ну развелся бы — и все. Так нет, гордыня взыграла. Подставленный им фирмач наверняка обрадуется, узнав, что его обидчик сидит по — соседству?»
Кондратов с досадой покрутил головой и набрал номер телефона Ильина:
— Привет, Валентин, спешу обрадовать. Дела по убийству антиквара и кровавому побоищу в бане можно считать раскрытыми. Вчера Грош во всем признался. По его словам антиквара убила Дина, а хозяйку вазы — Болт, который вместе с Кучумом замочил ещё четырех человек в бане. Но сам понимаешь: на мертвых все можно свалить. Правда, нашелся свидетель, уцелевший в кровавой заварухе в бане. Он подтвердил показания Гроша, который теперь пойдет по мокрым делам лишь как соучастник. Ну и за покушение на нашего Пашина отвечать придется. Так что считай, мы с тобою хорошо потрудились и можем отдохнуть.
— Это не ко мне, а к моему начальнику подполковнику Карпову. Уговори его дать мне недельку. А то он расщедрился лишь на один день и то с условием, что я поеду навестить Пашина в больнице.
— Это хорошо. Передавай бедолаге привет. Скажи, что мы за него рассчитаемся. Ну все до новой встречи.
— Чем позже, тем лучше, Кондратов. А то от твоих дел у меня седые волосы появляться начали.
— Тебе пойдет, Ильин. И сейчас девки на шею вешаются, а молодому с проседью в волосах сыщику и вообще прохода не дадут.
И захохотав над собственной шуткой, Кондратов положил трубку.
Ильин поднялся и направился к выходу: он не любил бывать в больницах и горечь вынужденного визита лишь смягчало возможность сообщить Пашину приятные новости о крахе всех его врагов.
Пашин лежал с забинтованным горлом, и было ясно, что говорить он не может. Увидев Ильина, обрадовался и приветливо махнул рукой.
— Привет, Пашин. Извини, раньше выбраться к тебе не мог: в закрутке были. Кондратов и все наши
