— Что, пора? — она ободряюще улыбнулась нам. — Выдвигаемся? Тогда давайте-ка на вас сразу личины наденем, — и выдернула из кармана два пестрых шелковых платка.
Сначала Шала повязала один из платков на шею Дину, и я даже вздрогнула — его внешность изменилась моментально, теперь напротив меня стоял невысокий, слегка сутулый человек с длинноватым носом, с бледными, близко посаженными глазами и короткими сальными волосами мышиного света. Он неуверенно улыбнулся:
— И как я вам?
— Надеюсь, это временно, — улыбнулась я, а Шала звонко расхохоталась.
— Временно-временно, не пугайся, княжна. Зато ты будешь красоткой, не сомневайся! — и ловко повязала мне платочек.
Я бы, конечно, охотно взглянула в зеркало. Но могла лишь смотреть в лицо Дина — и как же я получилась?
Он сначала нахмурился, потом усмехнулся, кивнул:
— Сойдет.
— Сойдет? — возмутилась ведьмочка, — да тебе весь Андер обзавидуется, будут гадать, как этот мозгляк носатый такую красотку себе отхватил!
— О! Я что, такой урод? — хмыкнул Дин.
— Да нет, не так уж… — утешила я.
— Ну, потрогайте же друг друга, понюхайте — ничего не изменилось, — посоветовала Шала, продолжая вовсю веселиться.
Я медлила — что-то мешало хотя бы прикоснуться к этому, внешне совершенно чужому человеку. Дин шагнул ко мне, обнял и жадно поцеловал в губы. Я подавила желание отшатнуться, но это было лишь один миг, а потом поняла, что поцелуй — именно тот самый. Наш. И вкус, и запах — да, именно так, ничего не изменилось. Я запустила пальцы в новую, жиденькую шевелюру мужа и поняла, что ощущаю много больше волос, чем вижу. Эти личины — просто обман зрения. Я взглянула на свою руки — они определенно стали крупнее и смуглее.
— А какая я?
Дин отстранился, посмотрел на меня оценивающе.
— Кожа стала темнее, глаза карие, волосы черные, — он тронул выбившуюся из платка прядь, — лицо красивое, да, но совсем не похожее на твое настоящее. Ты лучше.
— Кое-что забыли! — сообразила Шала, крутнула рукой и достала 'из-за тени' длинную нить красных бус. — Вот, тебе пойдет, пока муженек другие не подарил, — и сунула их почему-то Дину, а не мне.
— Спасибо, ниберийка, — Дин надел на меня бусы, еще раз оглядел, — ей настоящей я бы купил другие, но эти лучше всего. Зато не придется первый делом искать в Андере бусы.
Да уж, знойной-то красотке наверняка идет красное. А насчет того, чтобы искать бусы первым делом? Ну да, я же без них вдовой выгляжу, как вселяться на постоялый двор в одну комнату с мужиком? А так и браслет, и бусы, и платок на голове — целиком и полностью приличная женщина. Отвыкла я в горах от всех этих условностей, хорошо хоть Дин с Шалой все помнят и знают.
Шала лучилась удовольствием. Вообще, я давно заметила, что обычное 'спасибо' ее радует чрезвычайно, и сама старалась благодарить чаще, но от Дина еще не слыхала подобных слов в ее адрес, хотя от него она их, несомненно, заслужила. И это было понятно, лесных ведьм не благодарят, им только платят. Обычай, что поделаешь.
— А ты не будешь меняться, Шала? — спросила я.
— Зачем? — удивилась она, — кто я для ваших друзей из Кера и Вельда? Ладно, не будем терять время. Дин, где тебе приходилось бывать в Андере? Знаешь старую аптечную лавку возле ратуши?
— Знаю. У нее дверь приметная.
— Отлично. Вот и представляй, что стоишь у этой двери, понял? Мы сейчас должны представить себе одно и то же место, чтобы там оказаться, а Лина станет между нами — мы ее поведем. Ну? — она протянула Дину раскрытую ладонь, на которой лежал маленький неприметный камушек, — клади сюда руку.
Обнимая меня одной рукой, Дин накрыл другой руку Шалы с камушком, и пришлось подождать несколько минут — как я поняла, мои 'проводники' подстраивались друг под дружку, синхронизируя воображаемые картинки, и… словно на мгновение выключили свет, и голова закружилась.
Я открыла глаза. Гор больше не было, был город. Тихая безлюдная улочка. Мы стояли у массивной черной двери, украшенной резными птицами.
— Готово, получилось! — Шала поспешила оттащить нас в сторону, — глупо, конечно, открывать портал возле двери в лавку, но где еще искать такое тихое и приметное место?
Почти сразу дверь открылась, выпустив низенького тучного мужчину с большим баулом в руках, который безразлично глянул на нас и пошел себе по улице. А мы двинулись в ту же сторону, на постоялый двор, где нас ожидали заказанные Джелвером 'апартаменты'.
Город казался переполненным. Шум, гам, на одном углу квартала пестро одетые артисты играли на дудках, на другом выступали гимнасты, огородив себе кусок мостовой импровизированной веревкой, связанной из пестрых лоскутов. Одуряюще пахло горячей сдобой и жареным, сдобренным специями мясом. Мы вышли из переулка на людную улицу и быстро поняли, что просто идти, то есть передвигаться в заданном направлении, тут почти невозможно — нас непрерывно толкали, теснили на обочину. Слишком, слишком много людей! Мы уже свернули, чтобы пройти до постоялого двора кружным путем, переулками.
— Король! Скоро здесь проедет король! — заорал кто-то поблизости, — дорогу королю! — и со всех сторон заорали, заулюлюкали, даже запрыгали, — мир и благоденствие королю и королеве!
— Останемся, посмотрим? — Дин больно сжал мою руку.
— Конечно, — сразу согласилась я, — Шала, ты как?
— Я только за, — отозвалась ниберийка, морща лоб, как будто в раздумьях, — сейчас увидим всю знать Винеты разом. Это интересно.
— А куда направляется король?
— Да никуда, просто парадный выезд, праздник же, делают круг по улицам и возвращаются в замок, — пояснил Дин, сосредоточенно оглядываясь, явно ища кого-то.
А мой дорогой, оказывается, довольно осведомлен о здешних порядках.
— Ты часто бывал в Андере? — спросила я.
— Бывал. Ага, вот, идемте туда, — он потащил нас с Шалой дальше по улице, к счастью, недалеко — туда, где стояла девушка, помахивая желтым цветком.
— Держи, и пойдем, — Дин извлек из кармана и сунул ей золотой дирр.
Я потеряла дар речи от изумления, и смотрела на мужа, ожидая объяснений.
— Идите за мной, добрые господа, — девушка сорвалась с места, Дин — за ней, таща меня за руку, а Шалу подгонять не пришлось.
Мы обогнули дом, зашли в узкую дверь, которую девушка тут же заперла на засов, и поднялись по пыльной лестнице на второй этаж. Это была не комната, а что-то вроде широкой лестничной площадки, на которой имелось большое окно и скамейка. И я поняла, наконец, что все это значит — просто Дин купил для нас 'места в зрительном зале',
