Вот я и узнала имя мужа. Динейр Алист, сын короля. Он сейчас попробует примерить эту испорченную корону, та свалится, потому что последние годы ничего другого и не делала, и что тогда сделают с ним?..
И еще: он, оказывается, все прекрасно вспомнил. Когда, интересно?
— Я понимаю, ты слишком взволнована, чтобы должным образом благословить меня на этот обряд. Но я попробую обойтись… дорогая мачеха, — он двумя шагами приблизился к короне, взял ее с подушки и надел, быстро и просто, безо всякой торжественности.
Тишина кругом аж звенела, как будто вся масса народу даже дышать перестала. Сердце мое стучало, считая мгновения — раз, два, три, четыре…
Оно стучало, а корона по прежнему лежала на голове Дина. Динейра Алиста. Моего мужа.
Динейр… Так непривычно…
И тут Ардай трубно взревел на своей башне, видимо, решив вывести народ из столбняка. Ему удалось — все разом выдохнули, зашумели, заорали: да здравствует король, наш король, истинный король, хвала Провидению, у Винеты есть король, где же ты был, король!
Королева тоже опомнилась, подняла руки, тщетно призывая к тишине, и вдруг разразилась восторженной речью:
— Мой дорогой сын! Я благодарю Провидение, которое вернуло тебя в семью! Мы не пожалеем сил, чтобы восстановить справедливость и выяснить, по чьей вине свершилось такое непотребство. Мое сердце плачет от счастья! Твой покойный отец моими устами говорит тебе: займи свое место, сын!
Что за театр абсурда! Я даже руку к животу прижала, потому что затошнило. Этот обычай витиевато выражаться, врать, глядя в глаза, затейливо обходить острые углы — не иначе ведь как ради какого-то очередного дурацкого обряда?
Я догадывалась, по чьей вине свершилось 'такое непотребство', и наверняка ведь не я одна. На Дина наложили заклятье и выслали под присмотр Кера, и королева щедро оплачивала Керу эту услугу. Просто потому, что Дина нельзя было придушить и закопать по-тихому — их магические заморочки не позволяли. Теперь эта стерва станет заливаться соловьем, демонстрируя материнскую любовь, а толпе скормят какую-нибудь сказочку? К этому готовят почву, и маг, и сам Дин — оба они и не подумали сразу объявить королеву злодейкой! В моем мире все не так, и в жизни, и в сказках!
Дин небрежно поклонился мачехе и повернулся к площади, жадно вгляделся — теперь он искал нас. Меня.
— Ну, удачи тебе, королева, — шепнула Шала, и легонько толкнула меня вперед.
Я смотрела на Дина, боясь отвести глаза, вон он увидел меня, и лицо его осветилось радостью. Линия взгляда теперь соединяла нас, как нечто прочное и осязаемое.
— Здесь моя жена! — крикнул он. — Ваша королева, Лина, княжна из Вельда!
И он пошел ко мне, толпа раздавалась в стороны, пропуская. Вот он рядом, обнял меня за плечи и быстро поцеловал в щеку, пальцем выдернул из-за моего воротника княжеское ожерелье, так, что оно легло поверх жилета, и, не выпуская из рук, повел к помосту. Я все еще боялась отвести взгляд от его лица. Он небрежно причесан, волосы, как всегда, собраны в пучок сзади, выбилось несколько прядей, и поджившая царапина на щеке, губы сжаты, но глаза светятся. И эта корона, тонкий обод с редкими зубцами, отделанный мелкими красными и синими камешками, уверенно лежавшая на волосах! Завившаяся прядка у лба обняла золотой обод, как вьюнок, заявивший на него права. Корона определенно не собиралась падать. Мой муж король. Я королева.
На помосте Дин поднял руку, другой обнимая меня за талию, крикнул:
— Моя жена Лина, княжна из Вельда, дочь Крейна Вельда! Ваша королева!
Площадь взорвалась приветственными криками, я различала:
— Слава королю и королеве! Слава Вельду! Да здравствует король! Истинный король! Да здравствует Вельд!
Ардай опять решил внести свой вклад и приветственно рыкнул, перекрывая человеческий шум — понятно, молча сидеть на башне неинтересно. Дин улыбался и мне, и, казалось, в эти минуты он радовался, он торжествовал. А я? Никакой эйфории я не испытывала, напротив, пребывала словно в странном сне, ощущала себя так, словно что-то огромное, неподъемное упало на меня и уже не отпустит.
Я королева. Меня не отпустят отсюда, а муж — он тем более никуда не уйдет, потому что король, истинный король. И я стою тут, бледная моль по сравнению с разряженной знатью около помоста, в занавеске вместо платка… хотя, да, на ней же не написано.
Я обернулась, чтобы взглянуть на отца — он выглядел ошарашенным, потрясенным, не сводил с меня глаз, в которых застыло странное выражение, какое-то… отчаянное?
'Я не знала', - зачем-то объяснила я ему, он только моргнул.
Джелвер теперь стоял с ним рядом.
'Соберись, девочка, — сказал он, и я услышала его ободряющую улыбку — помаши рукой, улыбнись своему народу. Ну-ну, спокойнее, ты можешь. Помоги ему'.
Помочь нужно Дину. Да, конечно. Я резиново заулыбалась и помахала толпе, шум усилился в разы.
'Обращайся к свекрови: моя добрая королева, моя дорогая королева. Не смотри на нее так, словно хочешь прихлопнуть туфлей. Постарайся прикинуться глупенькой. Младших короля и королеву зови дорогими или любимыми братом и сестрой. С кузенами — аналогично. Князьям: дорогой князь, дорогая княгиня. Смотри на всех с любовью и говори что-то хорошее. Я постараюсь подсказывать'.
'Убью тебя, Джелвер', - в сердцах бросил по-соддийски мой отец.
Было понятно, что это просто фигура речи, а не действительное обещание.
'Заткнись, Сергур Рон, и занимайся своими делами', - огрызнулся мой друг-дракон.
'Джелвер, он мой отец', - пояснила я.
Почему-то мои сомнения ушли. Да, он мой отец, кто же еще? Но почему он мне врал, почему?
'Даже так? — тот помедлил, — тогда тем более не мешай и постарайся держать в узде свою козу бодливую. Девочка, слушай только меня, его — ни в коем случае, запомнила?'
'Это правильно', - признал мой отец.
Коза бодливая… э? Это королева-мать, что ли?
Все это время я махала и улыбалась, и под конец действительно пришла в себя, во всяком случае, ощущение странного сна развеялось. И я сердилась — на Дина, на Джелвера. Меня водили за нос, не считали равным партнером, достойным знать, что происходит. Значит, так? Ладно. Мы еще поговорим. И, да, я в игре. Раз надо. Я не рвалась в королевы, но раз уж так вышло — будем с этим что-то делать.
Вспомнился разговор с приемным отцом, князем Крейном. Я пожаловалась, что он бросил меня в яму со змеями, а он посоветовал не быть лягушкой. Правильно, не буду лягушкой.
Я еще попаду домой, в мой мир. Когда-нибудь все равно попаду.
Дин повернул меня за плечи, поставив перед своими родственниками, и ободряюще пожал руку.
— Моя жена, королева Лина.
