- Так любят же его все, на руках носят?
Худой досадливо поморщился, бросил на меня насмешливый злой взгляд:
- Любят? Как собака палку. Попробуй не понеси... не похлопай во время...Враз в яму улетишь, и пикнуть не успеешь! - кивнул он под стенку, куда опять кого-то волокли.
- Так в чём дело?- удивился я - Парочку ребят поотчаяннее, пулемётик надёжный... _ зашептал я, не спуская глаз с увлечённых разговором Породистого и Однорогого.
- И что делать? Делать-то что? - быстро склонившись ко мне, азартно зашептал Худой.
- Да и покончили бы с тираном! - удивлённо оглянулся я на Худого, дивясь его непонятливости. Породистый в это время махнул мне рукой, приглашая за собой, потом повернулся и, не говоря ни слова, затопил со всего размаха Однорогому в рыло кулаком, но то, влетев под какой-то станок, продолжал угодливо улыбаться и кланяться.
- Пошли, братан!- повлёк меня вдоль конвейера Породистый. При нашем приближении работа на конвейере прекращалась, и все работающие радостными и угодливыми воплями стремились перещеголять друг друга в изъявлении своей преданности. Породистый чванливо надувался, изредка помахивал рукой, пробираясь среди куч хлама, загромоздившего всё свободное место между конвейерами, в которых были небрежно свалены различные детали, металлическая стружка, грязные клочья неясного происхождения.
По мере нашего продвижения к Породистому, как мухи на мёд, слетались различного рода начальствующие, раболепно улыбаясь, бочком нерешительно приближались. В такие минуты, казалось, весь конвейер застывал в злобном предвкушении, со злорадством наблюдая, как Породистый свирепо скрежетал зубами, не вслушиваясь в жалкий лепет оправданий, хватал начальников за острые ушки, за рога, за лохматые загривки... И, как у марионеток, нелепо начинали мотаться их конечности, выписывая самые замысловатые траектории в вихре его гнева. Участок конвейера, перед которым разыгрывалось это представление, задыхался от радостного смеха, оттуда доносились одобрительные вопли и советы Породистому, как покрепче увалить того или иного ненавистного начальничка.
Стиль его общения с руководящими кадрами разнообразием не отличался и проходил, по-видимому, по раз и навсегда освящённому обычаю, - завершаясь звонкой оплеухой, после чего он поворачивался к конвейеру, победно поднимая, как боксёр после эффектного нокаута, руки вверх и подпрыгивая. Избитый же, после этого, занимал место в хвосте уже значительной свиты битых начальников, и мы продолжали свой "победоносный" путь вдоль конвейера.
Породистый подманил меня рукой, вызывая из толпы битого начальства, в которой я невольно оказался:
- Братела, ты чё отстаёшь? - спросил довольный, широко улыбаясь: - Видал!- он окружающее в широком жесте: - Руковожу!
Заговорчески подмигнул мне и, наклонившись, зашептал мне в лицо:
- Присматривайся, чуток подучу и передам всё это тебе! - Он оглянулся с насмешкой на свиту: - Главное этих лупи немилосердно! Ох, и любо им это! - лениво ткнул он пальцем в свиту, вытягивая Однорогого с глазом уже заплывшим огромным багровым кровоподтёком: - А ну, смысл идеальной промышленности!
Однорогий закашлялся, поперхнувшись от страха, при виде направленного на него грозного пальца, однако, услыхав приказ, встрепенулся, гордо выпрямившись, обвёл окружающих начальников уничтожающе высокомерным взглядом, гордый оказанным вниманием:
- Прежде всего, ни какой стихийности, а значить причин её порождающих. Неуправляемый спрос - вот главная её составляющая -"хочу покупать - не хочу покупать, нравится - не нравится!"- перекривил он презрительно, продолжая напористо и убеждённо: - Мы раз и навсегда покончили с этим, полностью исключив подобного рода изделия из производства! - гордый он надулся и бросил презрительный взгляд своих коллег: - Теперь у нас есть угольные шахты, рудники, есть металлургические заводы, производящие различные высококачественные металлы. И, самое главное, имеются машиностроительные заводы, производящие оборудование для шахт и рудников, для металлургических заводов и для новых машиностроительных заводов. - он многозначительно откашлялся и добавил: - И кое-что ещё производят наши заводы, но это не для широкого круга. Главное всё это чётко работает по раз и навсегда определённой программе, и ни каких случайностей.
Однорогий, закончив, не без кокетства поклонился, прижав с самодовольной улыбкой правую руку к груди. Я же только плечами пожал, подивившись самосебяпоглощающей промышленности.
- И всё это создано и благополучно функционирует только благодаря невиданной мудрости государственной предусмотрительности военной гениальности нашего вождя и отца родного! - в поклоне эффектным широким жестом он указал на Породистого.
- А жить то как? Питаться, одеваться? - спросил я, понимающе рассматривая невообразимое рваньё на них одетое. Вся толпа взорвалась гомерическим смехом. Породистый нахмурился, недовольно пожевав губами: - Чего тут непонятного? - толкнул он меня локтем в бок: - Сказано же ни какой стихийности! Молчать!- гаркнул он на не в меру расходившуюся в своих издевательствах над моим непониманием свиту. Сразу же вперёд опять выступил Однорогий:
- Благодаря столь мудрому решению...- он сделал глубокий благодарный поклон в сторону враз гордо раздувшему щёки Породистого и продолжил: - Удалось избавиться от воровства и коррупции и полностью удовлетворить все потребности в деньгах и драгоценных металлах, после чего изъять их из обращения за ненадобностью.
Демонстрируя это достижение, он подошёл к стоящему невдалеке огромному металлическому изрядно помятому и закопчённому шкафу и завозился, открывая его массой различных ключей. Открыв же на мгновенье, показал тускло блеснувшие в глубине шкафа слитки золота.
- Это уже ни кого не интересует!- пренебрежительно махнул он рукой и спрятал, тщательно закрыв шкаф, старательно цепочку со множеством фигурных ключей под рваную жилетку.
Не понимая ни чего, я оглянулся на Породистого. Склонившись, он слушал шептавшего что-то ему на ухо Худого, не спуская с меня досадливо-укоризненого взгляда, потом, буркнув тому что-то недовольно, громко произнёс:
- Да он же человек!
Но вся толпа чертей дёрнулась возмущённо, даже с конвейера кое-кто подбежал ближе, теснее меня, обступая и заходясь негодующими криками, покрывающими царящий в цеху шум.
Глава 11
Породистый шагнул ко мне, и все расступились, пропуская его:
- Разберёмся, вникнем...- хмуро бросал он по сторонам отрывистые фразы, направляясь ко мне и не отрывая взгляда от пола. Подойдя, с сожалением взглянул на меня и укоризненно покачал головой:
- Что ж ты, братец?- и дёрнул нервно уголком рта, отворачиваясь недовольно: - Взять!
В раз десяток умелых услужливых рук скрутило меня, щёлкнули на запястьях наручники.
- Увести! - и не успел я ещё ни чего сообразить, как уже кто-то резко дёрнул меня за ноги, и со всего размаху полетел я лицом в пол, извоженный грязью.
Долго волокли меня за ноги, ударяя лицом обо все выпуклости пола и дверные пороги. Разбитое в кровь лицо болезненно саднило, боль была такой,
