- Ну и молодец ты, Жека, Не ожидал от тебя, старик, такой прыти.- он угодливо захихикал: - Здорово ты их - от лица и по поручению... Одобряю! Ты, того... Прости, что я тебя там того, малость... - он красноречиво ткнул кулакам, подмигивая и кривляясь.
- Да чего уж там... - буркнул я, решив не вникать в детали. Он снисходительно покровительственно похлопал меня по спине:
- Уважаю...Уважаю...
Ошарашенный переменами, осматривал я огромное помещение, вероятно, своеобразную пещеру, в этой пирамиде оружия и боевой техники, смотрел на мрачные груды оружия и боеприпасов, нагромождённых у стен.
- А что это за враги, о которых вы говорили? - кивнул я, ни чего не понимая, на оружие подбородком. Он загоготал весело, повалившись спиной на помост и дрыгая голыми волосатыми ногами в воздухе:
- Какие там враги, ты ж сам понимаешь! Это ж что бы породу заводить! Ей без этого нельзя. А мы-то знаем толк в жизни. Как надо красиво жить!
Заговорчески подмигнув мне, он трижды звонко хлопнул в ладоши, принявшись принимать одну из своих величественных поз. Но кроме эха, ответа на его хлопки не последовало, он долго напряжённо прислушивался, потом повторил хлопки, но и на этот раз ни кто не отозвался. Тогда он начал хлопать особенно, не считая количества хлопков снова и снова. Но когда и на это ни какой реакции не последовало, он заорал капризно:
- Эй, Козочка моя, приди, приди к твоему Козлику! Ему грустно без тебя!
В ответ донеслось, от куда-то из глубины помещения, глухое, но вполне внятное:
- Пошёл ты козёл..!
Породистый, поднявши указательный палец, внимательно прислушивался к ответу на свой зов, услыхав такой ответ, умилённо улыбнулся:
- Во, эхо даёт! Иной раз как ответит, так ответит...- хихикнул он скабрезно, удивив меня своей наивностью. В этот момент откуда-то из глубины помещения вышла полуобнажённая чертовка, вихляя соблазнительно полными бёдрами, несла она поднос с бутылкой и щербатым граненым стаканом. Формы её тела привлекали и даже увлекали взгляд, не портил вида и пикантно вздёрнутый пятачок, вызывая какие-то смутные воспоминания и надежды.
Увидев её, Породистый сразу же засуетился, принявшись устраиваться в тронную позу восточных владык, с трудом подсовывая ноги под зад, и на конец, упершись ладонями в широко разведенные коленки, принял он к её приходу эту позу персидских шахов. Когда же она подошла, он величественным плавным жестом указал ей, куда поставить поднос, но только наклонилась она, повернувшись к нему задом, как он, лихо, подмигнув мне, нагнулся к ней, игриво хлопнул по упругому заду и заржал радостно диким жеребцом. Взвизгнув, она стремительно выпрямилась, испугав на мгновенье меня неимоверной жестокостью, сверкнувшей в глазах, в улыбке, больше похожей на оскал, и кинулась на Породистого, вцепившись как кошка... Что тут началось: - они начали гоняться друг за другом по всему помещению, хлопать друг друга откуда-то взятыми подушками, и всё это делалось под аккомпанемент диких воплей и смеха, пока не повалились в обнимку на помосте. После этого она мило устроилась у него на коленях и, обняв за шею, пощипывала за пятачок:
- Ах, ты мой шкодливый козлик...козличёночек...- ворковала при этом.
- Бэ..э..э..э! Бэ...э...э! - бекал он в ответ и норовил, шутя боднуть её своим рогом, торчащим из кучерявых тронутых сединой волос:
- А? Какова - Козочка! - глянул гордо он на меня, а Козочка захихикала, прижимаясь плотнее к нему.
- Ты, Женя, подсаживайся к нам. - рокотал он сдерживая бас: - А ну, Козочка, плесни нам... - и полный удивления, глянул на Козочку: - Ты чё, только один стакан принесла? - в голосе его звучала неподдельная обида. А Козочка, отвернувшись, капризно надула губки.
- Ладно. - успокоился он: - Жека и из горла хватит. Да, Жека? - обратился он ко мне заговорчески подмигивая: - Ни чего, не отчаивайся, и у тебя скоро такая будет. Козочка подругу позовёт... Да, Козочка? - склонился он к ней.
- Хм! Конечно! - Козочка, вывернувшись, в свою очередь настолько мастерски подмигнула мне, что можно было не сомневаться, свои рога Породистый носит вполне заслужено. Но я только вздохнул в ответ на их намёки... Слов нет - Козочка, конечно, славная... Но...
- Знаю, знаю твою беду. - нахмурился Породистый: - Но ты не переживай. Я и сам в своё время... - намекая на что-то, выразительно покосился он на приникшую к нему Козочку, но та едва заметной снисходительно-презрительной гримасой дала мне понять, что это для неё не тайна.
- забудется. Время и ... - улыбаясь, погладил он красноречиво выгибающуюся под его ладонью Козочку. И тут же небрежно сбросив с коленей, сверкнувшую глазищами Козочку, вновь принимая, кажущуюся ему величественной позу. Пока Козочка наливала ему в щербатый покрытый отпечатками грязных пальцев стакан матово-мутную жидкость из такой же грязной бутылки. Приторный запах сивушных масел не оставил сомнения в её содержимом, самогон явно был самого низкого сорта.
- Понимаешь, Женя, - при этих его словах, мгновенно, неизвестно откуда, возле него оказалось несколько угодливо изогнутых стенографистов, мусоля усердно языками огрызки чернильных карандашей, царапали они ими слова Породистого в свои грязные измятые блокноты.
- Трагедия гиганта мысли заключается в непонимании, - продолжал Породистый, слегка касаясь в замедленном плавном жесте кончиками пальцев своего виска, как бы приглаживая волосы назад: - В непонимании всего величия его замыслов низкой толпой. В том, что он...- выдержав драматическую паузу, продолжил он: - Именно он, понимает и выражает желание самой толпы, лучше, чем она сама... - снисходительно улыбнулся: - Парадокс? Ни сколько! - Именно в этом и заключается величие гения!
В помещении уже было не протолкнуться, открыв рты и забыв обо всём, застыли черти, внимая его откровениям, затолкав меня куда-то в угол и придавив к холодному угловатому неподатливому металлу какой-то машины.
В лёгком жесте он вырвал к себе из толпы на помост маленького грязного чертёнка, который суетливо пытался спрятать длинное шило в прозрачном пластиковом пакете.
- Ведь знаю я, именно такие мальцы,- Породистый одной рукой поглаживая мелкие кудряшки на голове чертёнка, другой поднёс ко рту стакан, наполненный Козочкой, и сделал несколько шумных глотков, в наступившей при этом тишине было отчётливо слышно, как толпа завистливо сглотнула слюну вслед за ним. Крякнув, он смахнул выступившую слезу и понюхал собственный кулак: - Именно они... - просипел
