- Ну и дурак ты оказывается...Ведь сказал же я тебе - всё отдам, всё передам, только подучу малость! - хлопнув в досаде по коленям ладонями, он поднял вверх, страдая, глаза, разыгрывая образ мученика.
-- Так нет же лезет, заговоры устраивает...Клюёт на самую идиотскую провокацию! Чёрт попутал, черт попутал! - перекривил он издевательски кого-то, с укоризной глядя на меня: - Так на то он и чёрт, что бы путать, он только этим и занимается, должность у него такая! Соображать надо! - покрутил он выразительно указательным пальцем у виска и задумался:
-- А может, это я сам виноват? - он с удивлением взглянул на меня: - Братец, да ты ни как и впрямь поверил всем этим идиотским провокациям- надписям да рисуночкам на стенах? - с сожалением покачал он головой:
-- Вот дурак, да это же самая примитивная провокация! Дешёвка, а видишь, сработала...- задумался он над чем-то своим: - Я ему о промышленности распинаюсь, самым эффективным методам руководства учу, надеюсь,- замена нашлась. Тихо мирно, думаю, бразды в руки друга передам... Эх! А теперь шлёпнуть тебя дурака придется! - с неприкрытым сожалением сказал он и цыкнул зубом, скривившись:- Ни как нельзя не шлёпнуть... Можно было бы повесить, да какая-то скотина верёвку с виселицы спёрла, кто-то слух распустил, что её какой-то дурак салом натирал.
Он поднялся и забегал, бормоча озабочено себе под нос, потом остановился, глянув на меня:
- Спасти тебя? Не..? Ни как не резон, уж давно порода казни не видала, скука...- погладил он задумчиво себе подбородок:- Только дурак может подумать, что я всё могу.
И вновь входя в роль великого деятеля, принял свою гротескно-величественную позу, он со значением повёл чванливо подбородком:
- Настоящий руководитель, лидер нации, - при этих словах он многозначительно потыкал указательным пальцем вверх: - Это математическое уравнение, содержащее множество перемененных, и только подставив все текущие значения их, получает он верное решение. И горе ему, если не учтёт он хотя бы одной из переменных, или ошибётся в её значении, или...- в последних его словах уже прозвучало что-то искреннее, сказаны они были уже совсем другим тоном, да и величественность в его позе как-то исчезла. Он тяжело вздохнул, присаживаясь на ящики: - И сколько этих "или" могут сгубить ненароком буйную головушку...
- А со мной-то, что будет?- устало спросил я, мне его разглагольствования изрядно надоели, всё тело нестерпимо болело, и не видал я впереди ни какого проблеска надежды...
- Расстреляют, разумеется...- поджал он губы - Учтут мои заслуги, мудрость моих решений, и расстреляют. - с полной уверенностью в голосе закончил он.
Вспомнился мне Анатолий Иванович, Ох, и долго придется ему ждать меня, Предстоящий расстрел совершенно не испугал меня - всё вокруг было так противно и безнадёжно не нужно...
- Да ведь это же черти! Черти! - с сожалением Породистый смотрел на меня:- Не ужели не понятно это. Ведь это порода. Породища! - по слогам протянул он: - А ты их хотел нажохать! Тут все ушлые и дошлые. - довольный, заулыбался он, устремив свой мечтательный взгляд во тьму, скрывающую стены этой жуткой пещеры: - Всякий бы хотел до власти дорваться, и всякий знает, что делать, ухватив за бразды!- захохотал он злорадно: - Но, шалишь, брат! - погрозил он во тьму кому-то пальцем: - У меня не побалуешь, я рога быстро обломаю! Каждому пузо своё дороже всего, и каждый норовит, кроме своей доли пирога, ещё и чужой краюху изрядную туда упрятать. - с глубокомысленным видом поднял он назидательно указательный палец. Потом озабоченно осмотрел его, зачем-то понюхал и засунул в ухо, с азартом ковыряя там:
- Вот так и живём, - каждый за чужой долей следит, да свою караулит. - тяжко вздохнул он: - Все друг дружке враги - это каждый понимает. Каждый норовит обмануть - превратить простака в средство достижения собственных интересов, но каждый и понимает это! - повернувшись ко мне, он насмешливо посмотрел на меня: - А ты хотел, что бы они пулемёты взяли да тебя к власти привели? Дудки! - скрутил он мне под нос огромный грязный кукиш: - Да здесь ни кто против меня не прыгнет, что бы ни делал я, каждый будет только подыгрывать мне, из зависти и в надежде, что сделаю я его сообщником... Вот и искушают друг дружку провокациями... Изводят друг друга...- почесал он озабочено свой лохматый затылок.
- Ведь только я, именно я, объединяю их, только благодаря мне они в куче этой сидят, ненавидят друг друга лютой ненавистью, а сидят! - засмеялся он злобно: - И покрывать меня будут до смерти, как доказательство греха своего смертного, как оправдание его. А тебя расстреляют!
Меня потрясла страшная его философия, под её воздействием, от ужаса и безысходности их жизни, какое-то странное пробуждение началось у меня. Понимание ужаса последствий от нарушения элементарных моральных принципов зародилось у меня. Собственно ради чего живут они? Что для них важнее всего - интересы собственного пуза! Они сотворили себе кумира, и теперь кумир этот поработил и подмял их!
А Породистый, закончив свою философию, ковырял ногтем мизинца у себя в зубах, потом осмотрел его внимательно и, цыкнув зубом, добавил равнодушно:
- Уж не взышти, глуп ты больно оказался. Но ты не переживай, мы тебя реабилитирует, может быть... потом...- и вдруг, неожиданно всхлипнув, смахнул кулаком выступившие внезапно, по какому-то порыву, слёзы: - И памятник отгрохаем. Ох, и отгрохаем... С вечным свистком! - он загорелся внезапно пришедшей в голову идеей и вскочил в порыве вдохновения: - Точно со свистком! Что бы всегда слышно было! Что бы всегда слушали и помнили!- он примолк, обдумывая и представляя последствия этой задумки. Потом хмыкнул, довольный ею, и подняв указательный палец закончил мысль:- А доносчиков и палачей ненавистных казним, страшной карой! - перекосившись в зверской гримасе даже скрипнул зубами, входя в роль возмущённой благодетели: - Лично жилы выматывать буду!
С ужасом смотрел я на него, и не собственная судьба меня страшила, а отчаяние, и безысходность... Тоска безнадёжности дальнейшей жизни затопила во мне все остальные ощущения.
- А враги! А враги ваши,
