- Что, мерзавец, снова за свое? Опять увидел тех, кто готовится напасть на нас?
- Да смотрите же! - заорал Ямар во всю глотку, указывая на склон холма над деревней. - Разве вы не видите блеск мечей?
- Это ручей идиот, - проскрипел Фериб.
- А ветки, видите, они колыхаются!
- Ветер... - сказал кто-то в толпе.
- Возвращайся к козам малыш, - сказала одна из женщин, - Тебе, наверное, хотелось побывать на празднике, но ведь ты его чуть не погубил. Хлебни вина, и...
Ямар махнул рукой и сгорбившись побрел по площади. Шаг, второй...
С окраины деревни послышался крик ужаса и боли. Ямар не мог видеть, что происходит, но знал: это развернувшиеся цепью мародеры врываются в деревню.
- Это он! - неожиданно послышался голос совсем рядом, как будто, и, обернувшись, Ямар увидел, что Фериб стоял на помосте, указывая на него.
- Это он! - вновь крикнул Фериб. - Он накликал! Ямар виновен! Сын чужака! Проклинаю!...
Ямар встретился взглядом со старейшиной, и попятился от бешеных, все больше наливающихся безумием, глаз Фериба.
- Бей его! - заголосили вокруг. - Чужак!
Ямар в растерянности смотрел на враз ставших чужими односельчан, угрожающе тянущихся к нему. Вдруг чьи-то руки обхватили его, поднимая в воздух.
- Камнями его! - прошипела та самая женщина, что предлагала ему вина.
Тот, кто подхватил его, оказался кузнецом. Отшвырнув Ямара как котенка за один из заборов, Дрон вскинул руки вверх - одна из них держала меч.
- Стойте! - его голос заглушил на миг шум толпы, но что хотел сказать кузнец, осталось неизвестным, - чья-то рука уже метнула камень, попавший кузнецу в висок, и он неловко упал на камни площади.
Затаившись за забором Ямар глядел на то, как остервенелая толпа...- вон Бассам, тихий пьяница, всегда пытавшийся напоить его в городе...Лакрида, мать двенадцати детей, что удивительно - семеро до сих пор живы... Старик Михос, всегда заступавшийся за него, когда его били мальчишки... - остервенело топчет упавшее тело, а на площадь вбегают воины, деловито полосуя клинками толпу.
Ямар вновь наткнулся на взгляд старосты, потемневший от ненависти, и не смог оторваться от этих глаз, пока клинок рыжего здоровяка в рогатом шлеме командующего мародерами, по локоть не высунула из груди Фериба.
* * * *
Староста Зием Выонг звучно откашлялся, ожесточенно почесав зудящую шею.
- Я понял твои причины, чужак, - сказал он, - Я даже могу предположить, что есть некая причина, делающая нашу деревеньку привлекательной для мародеров. Но не мог бы ты открыть ее нам?
Ямар чуть улыбнулся, обведя глазами площадь. Люди уже немного расслабились, некоторые покинули площадь, найдя себе другие дела. Фериба уже унесли - ожог будет проходить долго и мучительно.
- Почтенный староста, я бы не хотел, чтобы мои слова звучали отказом или оскорблением. Но я не могу открыть тебе причину, по которой неупокоенные хотят напасть на вашу уважаемую общину. Не в силу ее секретности, но потому, что для вас она невидима.
- Крови они нашей хотят попить, упыри! - буркнул кто-то в толпе, и чужак вновь усмехнулся.
Зием Выонг кивнул.
- Я верю тебе, Бешеный Пес. И согласен принять твою помощь. Пройдешь ли ты в мой дом, чтобы поговорить об этом?
Ямар оглядел сложенный из камня дом старосты, в лучшую сторону отличавшийся от прочих землянок.
- Ты сам пригласил меня староста, - сказал он.
Зием Выонг потер шею, раздумывая, чтобы значили слова пришельца. Ямар проследил движение старосты, и неожиданно предложил.
- Я могу вылечить.
- Да? - удивился Зием Выонг. - А мне ни одна знахарка не помогла! Это долго!
- Ничуть, - Ямар широко улыбнулся, коснувшись шеи старосты рукой. Зуд на мгновение усилился, а после того как Ямар повел рукой в сторону, исчез.
- Воистину, ты великий целитель, - вздохнул староста.
- Нет, - Ямар пожал плечами, - Но такие неприятности лечу легко.
- Да - а, - протянул Зием Выонг, уже неясно по какому поводу, и направился в дом. Ямар, помедлив, шагнул вслед, и уже в проеме входа услышал вопрос старосты, обращенный, похоже, самому себе.
- Неужели мы обладаем какими-то невидимыми достоинствами?
Ямар оглянулся. Серебряное ожерелье, повисшее на перилах крыльца, выглядело очень сиротливо.
4.
Тяжелый, неповоротливый ворот скрипя изрядно проржавевшими цепями вытянул ведро воды, и Лаодика с трудом опустила его наземь. Было очень позднее утро, но девушке отчаянно хотелось спать - всю ночь она подсматривала за чужаком, махавшим мечом на площади, а сейчас уснувшим до обеда.
Лаодика ухватилась за ручку ведра и проволокла его несколько шагов от колодца, пока не выдохлась. Сил больше не оставалось, и она опустилась на землю, прислонившись к срубу колодца. Глаза сами закрылись, и она решила посидеть немного - пока тьма совсем не очистит неба, а "при свете и видеть легче" - как неустанно поучал ее Харон. Присловье это, впрочем, помогало не сильно - днем Лаодика видела гораздо хуже, чем ночью. Она не заметила, как уснула.
Проснулась она от голосов, раздававшихся над самым ухом одновременно со скрипом ворота. Лаодика хотела было вскочить на ноги, но поняла, что говорящие ее не видят, и если она встанет, то подумают, что она подслушивает, а тогда пересудов не оберешься по всей деревне. Иными словами, чтобы ее не приняли за любительницу подслушивать чужие разговоры, ей ничего не оставалось, как подслушивать чужой разговор. Поэтому Лаодика затаилась, прислушиваясь к разговору невидимых собеседниц.
- Жуть-то какая, - причитала старушка, - Слыхала?
- А чё ж такое? - судя по голосу, собеседница первой вряд ли была намного моложе первой.
- Да гостюшка у нас больно странный, - понизила голос первая, - Сама посуди: почему он мужиков на площади только утром и вечером гоняет?
- Ну, положено может, - охотно поддержала тему вторая.
- Не скажи как полночь - так его и не видать почти, зыбкий он становится, ровно призрак. А в полдень виден ярко, как изнутри светится, но ведь и на улицу не вытащишь - спит он, - видите ли. Странно?
- Ну, странно, - согласилась вторая.
- А вот еще, - это ж какими он силами доски царапает и веревки рвет? Рукой махнул - и на тебе, дыра либо черта. Этак только еретики и прочие колдуны могут.
Лаодика, услышав это удивилась. Не уж то старухи так ослепли, что меча не видят?!
- Это ж какие еретики?
- Те, что за рекой, - уже совсем шепотом ответила первая. Вторая не согласилась.
- Ну кума, это уж ты привираешь!
- И ничего не привираю! - рассердилась та, что начала разговор.
-
