- Да не присматривалась я...
- Я тоже, но вот кума точно видела - днем от него тени нет, а ночью - густая и черная. Вот поэтому он в основном утром и вечером мужиков учит, чтоб тень не видели!
- А может быть - поразмыслив, согласилась вторая, - Я тоже приметила - по ночам он по деревни ходит, да в двери тыркается, что-то в книжечку рисует, да заклятвия бормочет, да такие, что от него аж отбрасывает.
- Это еще что! Я слышала, что они и со старостой по особому о плате договорился.
- Как это?
- А так! Денег, чужаку ентьму вовсе не надоть, ему что другое подавай!
- И что же? -Леденея от ужаса, спросила собеседница.
- Да говорят, - голос первой стал едва слышен, - Говорят, что сам он - неупокоенный, и платой ему девушка нужна в жертву, тьме которую он, значит, с собою ведет!
Лаодике захотелось рассмеяться. Ямар ей сам сказал, что деревню защищает потому, что на нем лежит древний долг, и заработает он на этом гораздо больше, чем могут дать в деревне. Но старухи не унимались.
- Да кто такой страх говорит-то? - допытывалась вторая.
- Харон, привратничек наш.
- Ну вот пусть этот старый пень свою внучку упырю этому и отдает! А то оба хороши - что Зием, что Харон, вечно сами по себе договорятся о чем-нибудь, а потом всей деревней отдувайся.
Этого Лаодика выдержать уже не могла. Взвившись из своего укрытия она крикнула.
- Врете вы все, карги старые! Никогда дедушка Харон такого не пообещал!
Старухи угрожающе потянулись к ней, но Лаодика отскочила, показала им язык и побежала к дому деда.
Бегала она все равно быстрее всех в деревне. Почти как Ямар.
5.
День клонился к концу, когда Лаодика осторожно подкралась к щели в дверях сарая, где жил чужак в стремлении подсмотреть, что поделывает странный пришелец. Она чувствовала в этом острую потребность - особенно после подслушанного утром разговора. Тем более, что чужак шарахался от нее как от чумной, хотя и общался с другими сельчанами, явно не вызывавшими у него большой симпатии. А ведь Лаодика была на него очень похожа, и девушке казалось, что чужак должен ее понимать.
По началу Лаодика не поняла, что делает Ямар. В углу сарая был сложен из камней странный алтарь, на котором пирамидой были сложены куски дерева. Ямар присел перед алтарем на колени и стал делать какие-то мессы у основания пирамиды. Что-то затрещало, и Лаодика с изумлением увидела, как из пирамиды высовываются режущие глаза, прозрачно-жгучие языки Тьмы.
Ямар протянул к Тьме руки и улыбнулся словно при виде старого друга. Девушке показалось, что Тьма лижет руки чужаку, но в этот момент один из языков Тьмы действительно коснулся ладони Ямара, и тот выругался одним из Отбойных заклятий - некоторые слова из них Лаодике были знакомы до "второго этажа" - ее научил Харон, когда она пожаловалась деду на то, что ее бьют девчонки на улице.
Неожиданно под каленом Лаодики скрипнула доска, и Ямар внимательно посмотрел в сторону двери.
- Кто там? - резко спросил он.
Подумав, девушка открыла дверь. Ямар вздрогнул, зачем-то покосился и сказал нехотя.
- Ну, заходи, коль пришла.
Лаодика проскользнула внутрь, а Ямар вновь повернулся к алтарю, преувеличенно деловито поправляя куски дерева.
- В деревне говорят, что ты неупокоенный, - сказала Лаодика, глядя на жадно потрескивающую Тьму, явно требующую жертву.
- Ну - ну, - неопределенно буркнул Ямар, бросив на алтарь полено.
- Скажи, ты совсем не боишься...Тьмы? - спросил он чуть погодя.
- Нет! - в доказательство своих слов Лаодика протянула руку к алтарю, и вдруг почувствовала, что Тьма ожгла ее руку почище ледяной воды.
- Она меня укусила! - удивленно сказала девушка.
- Она и меня кусает, - Ямар пошарил в заплечнике и вытащил от туда толстый серебряный браслет, протянув его Лаодике.
- Одень-ка!
Девушка повертела браслет, и защелкнула его на запястье. Ямар долго и пристально смотрел на Лаодику, что заставило ее испуганно сжаться. Ямар сумрачно произнес несколько слов на странном, холодном и жестком, как перекатываемые во рту камни языке, среди которых "Мутация" было не самым сильным, зато самым непонятным. В сарае воцарилась тишина. Лаодика осторожно спросила.
- Что, заклинание не сработало?
- Можно и так сказать, - согласился Ямар, - Глядя в стену.
- А что такое жизнеспособная мутация?
- Неважно, - буркнул Ямар, - Отдай браслет.
Спрятав его в мешок он умолк.
- Правда то, что ты упырь? - решилась спросить Лаодика спустя какое-то время.
- Что? Вранье! - Ямар неестественно рассмеялся.
- Тогда почему ты меня так боишься? - Лаодика прямо посмотрела в глаза Ямара, и тот неожиданно смутился. - Я слышала, что тот, кому подарит свою любовь неупокоенный, вынужден будет уйти за реку вместе с ним. Я бы пошла.
- Вовсе не нужно таких жертв, - Ямара передернуло, - Я не собираюся никого уводить...тем более таким...э-э...способом.
- Не собираешься? - в голосе девушки прозвучала нотка разочарования.
- Пойми... Лаодика, - Ямар чуть запнулся, выговаривая ее имя, - Мы чужды друг другу. Абсолютно. Ваша...жизнь - совсем не та же, что у нас. Вы нам...омерзительны.
Тут взгляд Ямара неожиданно упал на девушку, и Лаодика подумала, что если в глазах Ямара стоит омерзение, то ей стоит бывать мерзкой почаще.
- И...просто из разных миров! Чуждых! Абсолютно! - Бешенный пес доказывал это, похоже, сам себе.
- Ты думаешь Я в этом мире своя? - Лаодика рассмеялась - Надо мной вечно издеваются - "слепая", "короткозубая", "червяк бледный"...Меня нашел Харон, где-то в горах, по его словам мне и двух лет еще не было... Пойми свой головой тупой - одна я здесь такая, совершенно одна! Я еще здесь и родных-то нет, и...Ямар, я не такая! Да, я привыкла к своему зрению дурацкому, зубам коротким, но что я могу сделать с тем, что я чужая? Я люблю ходить по ночам, и меня клонит в сон днем! Я ненавижу всех жителей деревни - они уродливы, от них плохо пахнет...Может, я упырица? Вампируха?
- Может быть, - подтвердил Ямар с каменной физиономией.
- Ну тогда возьми меня с собой - если ты оттуда! Или убей, ты способен! Но я не хочу больше так жить! Лучше бы ты вовсе не появлялся, упырь недоделанный! Ты показал мне, что есть другой мир - а я чувствую, что меня влечет именно туда! Почему, почему ты не хочешь взять меня с собой?!
Ямар долго смотрел в угол сарая. Затем неожиданно усмехнулся - правда, невесело.
- На той стороне, девочка, тоже
