В общем и целом, день прошел за бумагами и отчетами. Пару раз пришлось отвлекаться на звонки. Члены ВИП-четверки пытались выяснить, чем это сегодня и в последние дни так занят их друг. Но удовлетворительного и членораздельного ответа так и не получили. Довольно скоро Астор пожалел, что столь легкомысленно отнесся к этим звонкам. Точнее, он пожалел об этом ровно в том момент, когда на пороге кабинета появилась небезызвестная троица, по решительному виду которой можно было с уверенностью сказать, что, не получив подробную и, что немаловажно, полную с их точки зрения информацию, ВИПы не уйдут.
Не дожидаясь приглашения хозяина, Сатор уселся в кресло, в то время как певец с наследником корпорации оккупировали диван. В эту же секунду раздался стук в дверь. В проеме материализовался секретарь с огромным подносом. Астор покачал головой, следя за тем, как обносят напитками каждого из ВИПов. Как только дверь закрылась, мужчины отставили в сторону бокалы с соком и чашки с кофе и принялись настойчиво сверлить глазами владельца кабинета, старавшегося сделать вид, что он вот ничего не замечает и за крышкой ноутбука совсем не пытается спрятаться. Еще через несколько секунд Кортас начал демонстративно закатывать рукава дорогой дымчато-синей рубашки. Астор вздохнул. Бить его, конечно, не будут, но в покое не оставят.
Краем глаза наблюдая за заходившим в лоб со зверским выражением лица брюнетом, в то время как Жан обходил упрямого друга по дуге, готовя «нападение» со спины, будущий глава клана поднял руки ладонями вперед, сдаваясь.
- Вот так бы сразу, - хихикнул до того с любопытством наблюдавший за действиями парней Сатор. Шатен встал и пересел на диван. Повертел в руках бокал с остатками томатного сока и вздохнул. Посмотрел на посерьезневших друзей, внезапно осознавая, что перед ним сидят не только мальчишки, с которыми он успел сотворить не одну шалость, но и профессионалы своего дела с огромным количеством нужных связей и контактов.
- Наконец-то, дошло, - хмыкнул Кортас, - рассказывай.
За кратким введением в историю и предысторию последовало подробное обсуждение возможного развития событий с не менее тщательным разбором любых рисков и возможных кандидатур. Как и ранее шатен, собеседники довольно быстро пришли к выводу, что пока нет полной информации по жизни и работе Ассины, найти поклонника практически невозможно. И в этом и состояла проблема. Узнать что-либо о жизни госпожи Марен до того, как на небосклоне модельного бизнеса зажглась звезда под псевдонимом Аниса, оказалось делом крайне сложным. Приглаженная для СМИ версия жизни девушки и более тщательно проработанная для остальных любопытствующих во внимание не принималась, поскольку было абсолютно ясно, что правды там нет.
Немного подумав, Астор вытащил фотографии Ассины, точнее модели Анисы. Увидев их, Кортас подскочил и зашагал по комнате, время от времени восклицая что-то в духе: «Как такое возможно?», и хлопая себя по черным джинсам. Жан расхохотался. Сатор особо удивленным не выглядел и на заданный в лоб вопрос ответил, что что-то такое и подозревал.
- А почему молчал? – возмутился наследник корпорации. Блондин лишь сощурил темно-серые глаза и неопределенно пожал плечами. А вот притихший певец о чем-то крепко задумался, отсутствующим взглядом протирая дырку в очередной фотографии «крупным планом».
- Так, вертится что-то, но вспомнить сейчас не могу…, - пояснил он, пытаясь взъерошить убранные в хвост волосы. Сообразив, что делает, брюнет переключился на наматывание конца многострадального хвоста на палец, - Бесполезно. Может быть потом, - он с раздражением схватился за очередную чашку кофе.
… …
Поздняя осень плавно перешла в зиму. По мере приближения Зимнего Бала и студенты, и преподаватели начинали тихо сходить с ума. Хорошо, что еще несколько лет назад было принято мудрое решение о переносе на более ранние сроки зачетной недели и сессии. Иначе многие рисковали вылететь из университета. Почему передвинули экзамены, а не бал, для Ассины так и осталось загадкой. Учебное заведение лихорадило и потряхивало. С облегчением было вздохнувшие после сессии учащиеся и педагоги с безумными глазами носились по магазинам и эксклюзивным бутикам, кому что позволял достаток, чтобы достойно выглядеть на мероприятии. Те же несчастные, кто умудрился завалить экзамены, демонстрировали черные круги под глазами, всем своим видом выражая явное желание послать все куда подальше и таки принять участие в подготовке к столь знаменательному событию.
Этим то и пользовался ректор, поднимая успеваемость отстающих пряником в виде специального приглашения на бал и кнутом в виде запрета всем несдавшим сессию и хвосты на появление на данном празднике. Студенты скрипели зубами и занимались, занимались, занимались. Прочие, более удачливые личности тоже могли поспорить за призовое место в конкурсе на самую красивую невыспавшуюся панду. Университетские корпуса гудели от многочисленных взволнованных голосов, обсуждавших последние сплетни касательно причесок, костюмов и прочих атрибутов, долженствовавших подчеркнуть статус участников выдающегося мероприятия. Звучали имена известных стилистов и дизайнеров. То и дело к воротам учебного заведения подъезжали машины. Из них с трепетом в руках доставались коробки с одеждой, выпархивали странного вида творческие личности, жаждущие еще раз проработать нужный образ с заказчиком. Но главной темой пересудов оставались кандидаты на почетный титул Королевской Пары Университета, а также их художественные номера, которыми они надеялись ошеломить жюри и зрителей.
Такая активность и ответственность радовали не всех. Капитан футбольной команды, толи в шутку, толи всерьез, пытался побиться головой то об искусственный газон, то о стойку ворот, узнав, что является одним из выбранных на конкурс кандидатов. ВИПы сочувственно вздыхали и пожимали плечами. Больше они ничего сделать не могли. Натан шипел, плевался сквозь зубы и посылал по одному известному адресу всех доброхотов, лезших к нему с вопросами и советами. И скрывался за закрытыми на ключ дверями спортзала, где убивал все время на отработку никак не получавшихся движений.
Ловкий, стремительный и быстрый во время игры, рыжик становился полной бездарностью на танцевальной площадке. Но терпел и старался. Иногда мысленно признавая, что это к лучшему, что любимая девушка учится в другом городе. Будь она здесь, то вместо совместного танца, можно было бы ожидать громкой ссоры. Ведь все свое свободное время молодой человек проводил с Ассиной, тоже выбивавшейся из последних сил в попытках наставить подопечного «на путь истинный». Девушка поправляла своего партнера, изобретала новые способы обучения, подбадривала, как могла, про себя безумно радуясь тому, что никто и не подумал внести ее в упомянутый список. Кортас попытался заговорить о чем-то подобном, но быстро увял, внимательно рассматривая располагавшийся непосредственно перед собственным аристократическим носом веский аргумент, а именно крепко сжатый
