А сегодня почти весь день провели дома, сидели с Мари в гостиной или во дворе. Леран уехал рано утром, а Марьям уболтала одну из соседок научить ее готовить пару местных блюд. Становилось прохладнее, и Мари вынесла нам чай. Я с благодарностью приняла напиток и запахнула кофту поплотнее, спасаясь от прохладного ветра, норовившего вытянуть остатки тепла.
— Завтра пойдем к бабушке.
Я взглянула на Мари, но ничего не сказала, уже давно ждала этих слов.
— Она хочет услышать о снах лично от тебя. Хочет увидеть эмоции, когда будешь рассказывать.
— Так она все-таки что-то прочитала в них?
Мари улыбнулась и пожала плечами: мол, завтра сама все узнаешь.
— Ладно, я пошла ужин готовить, а ты долго не мерзни и Марьям пара забирать.
Мы переглянулись и рассмеялись, понимая, что наши мысли сошлись.
— Хорошо.
На этом разговор закончился, и Мари оставила меня наедине с мыслями, ветром и чаем. Вечер наступил довольно прохладный и тихий, зажглись уличные фонари. Я прислушивалась к окружающим звукам и нарастающему чувству то ли тревоги, то ли волнения, пока неподалеку от дома не заметила оживление. Людей внезапно что-то привлекло: кто-то, проходя мимо, останавливался, некоторые вышли с ближайших дворов. Я встала со скамьи и попыталась разглядеть столпившихся, но мешал забор и сгустившаяся темнота. Затем увидела машину Лерана, подъезжающую к дому, ворота открылись, и он въехал в гараж и через минуты три появился во дворе. Я помахала рукой, он в ответ улыбнулся.
— Привет. Где так долго пропадал?
— Привет. Встречал Алекса. Автобус задержался.
— Алекс? И где же он?
— А вон, разговаривает, — Леран махнул рукой в сторону толпы. — Скоро подойдет.
Я машинально посмотрела в указанном направлении. Все уже расходились, и к дому шел человек. Когда до калитки оставалось несколько метров, он поднял голову, и мне показалось — взгляд обращен именно на меня, а в глазах горят язычки пламени, но стоило ему поравняться с уличным фонарем и попасть под освещение, как видение исчезло. По телу побежали мурашки, как от холодного порыва ветра, но взбудоражил не холод.
Хлопнула входная дверь — Мари впустила в дом мужа и, заметив брата, крикнула:
— Ты чего остолбенел?! Заходи!
Калитка открылась и закрылась, Алекс прошел по дорожке и остановился в нескольких шагах от меня. Я немного растерялась и не сразу поприветствовала его.
— У нас гости? — он улыбнулся. — Ну, привет, иностранка.
— Привет.
Мари подошла к брату, поцеловала в щеку и, подхватив за руку, потянула за собой.
— За столом пообщаетесь. И Аврора в этот раз не одна.
Алекс хотел ответить, но снова открылась калитка и во двор влетела Марьям с кастрюлей.
— Ужин готов!
Мы все оглянулись. И по взгляду подруги, углядевшей, что оказывается, она еще не со всеми успела познакомиться, я поняла одно — вечер не будет спокойным.
А дальше ужин и разговоры. Я почти не участвовала в них, меня переполняли необъяснимые эмоции, особенно, когда сталкивалась взглядом с Алексом. Всем было комфортно, но не мне, поэтому не выдержала дольше и тихонько выскользнула из гостиной в прихожую, обулась и вышла на улицу. Ветер моментально окутал холодом, и я почувствовала, что на протяжении всего вечера мое лицо горело. Я сжала ладонями щеки, потерла их и зажмурилась. Мысли разбежались в голове, как тараканы по столу, и меня слегка качнуло, как от легкого недомогания. Так еще скрип неприятно ударил по нервам — позади открылась дверь. Я обернулась… И снова этот взгляд: пристальный и изучающий. Но в нем не отображалось ничего пугающего или мистического, поражал только цвет радужки — пепельно-серый. Неужели они и впрямь такие светлые? У индейца? Удивительно.
Во взгляде Алекса заискрились лучики смеха, и я на миг смущенно отвернулась, прежде чем снова посмотреть на него.
— Что ты во мне такого разглядела?
— Твои глаза… — я не договорила; побоялась, что могу ляпнуть глупость.
— А что с ними?
— Они серые. Ни у кого из племени не видела светлых глаз.
Алекс рассмеялся, и что-то родное проскользнуло в его голосе с легкой хрипотцой.
— По наследству достались от матери, но у тебя намного необычней цвет глаз, чем мой. Они похожи на тину.
— Комплиментами обменялись, — я заулыбалась, — официальные нормы этикета не нарушены. Все-таки намного легче общаться с человеком на родном языке, чем на чужом.
Он согласно кивнул и спросил:
— Надолго приехали?
— Еще не знаю. У меня длительный отпуск.
— Отпуск — это хорошо, но через несколько дней резервация опустеет. У нас начнется праздник. Мари тебе не говорила?
— Нет. А что за праздник?
— Традиционный для нашего народа и объяснить смысл парой слов проблематично.
Я заметила, как Алекс резко изменился, его взгляд похолодел. Я не вынуждала говорить, но, наверное, он посчитал, что сболтнул лишнего.
— Спокойной ночи, Аврора.
— Уходишь?
— Да.
— Тогда спокойной ночи.
Глава 7
На следующий день Мари отвела меня к бабушке. И когда я снова увидела старшую из семьи Воренов, отметила насколько они похожи с внуком, пусть цвет их глаз и отличался. У Варганы и Алекса проглядывалось очень сильное сходство во внешних чертах лица, особенно взгляд — резкий и наблюдающий, словно тебя проверяют; а если смотрят на тех, кто им дорог — он смягчается, появляется скупая теплота. Мари же более открыто смотрит на мир, как жизнерадостный ребенок.
Варгана встретила на пороге и, прежде чем расспрашивать, усадила за стол и накормила вкусным мясным рулетом. Мы помогли убрать дом и подготовить продукты для ужина, а затем расположились в беседке на заднем дворе.
— Ну что, девочки, поговорим о чужих снах, — хозяйка дома улыбнулась, а я кивнула в ответ. — Расскажи о самых интересных или важных на твой взгляд. И детали не имеют значения. Самое главное — твои ощущения, эмоции навеянные снами.
Я согласилась, но чувствовала себя неловко. Пришлось побеспокоить пожилого человека из-за пустяка. Но любопытно услышать чужое мнение. И боясь, что память подведет, я поспешила рассказать все, что могла вспомнить. Рассказ выходил путающимся, запиналась и останавливалась, а Мари, чтобы помочь, дополняла, насыщая образностью мой сухой монолог. Варгана не сводила серьезного взгляда и напомнила мою бабушку — особенно тем, как слушала, как мягко указывала направление в разговоре, ненавязчиво расспрашивала и заранее знала все, что я хочу сказать.
Когда мой сбивчивый и нескладный рассказ завершился, я приготовилась к расспросам или уже готовым ответам, но Варгана поднялась со скамьи и пошла к дому. Я замерла. Никакой реакции. Никаких объяснений. Что не так? Я растерянно посмотрела на подругу, а Мари, улыбнувшись, обняла и тихо прошептала:
— Дай ей время подумать. Позже она все расскажет.
Сказать, что расстроилась — это ничего не сказать, но не мне судить. Раз Мари уверена, надо лишь подождать,
