— Грин! Пол-минуты до слопа!
Голос Оллмотта разорвал цепь её размышлений. Она с трудом вздохнула и представила себе это одеяло — непроницаемое, спасительное. Сейчас укроется им, а потом всех перебьёт к чёртовой матери.
Полегчало.
Может, прямо сейчас ударить Антонио в ответ?
Антилопы, масляная краска, разрытые могилы.
Мрак.
Не помогло.
Крест в услужении у Наместника.
Ага, осьминог услужливо поднял голову. Спокойно, родной, не так быстро. Аккуратно, несильно, мы не хотим превратить Антонио в безмозглую куклу. Вот так вот, осторожно, больше похоже на щекотку. Закричал, голубчик? Будешь знать, как паразитировать.
— Хватит.
Оллмотт.
Безусловное выполнение команд. Иначе беда.
Антонио и Фобия снова закричали, загоняя назад свои выплески. Отдышались. Подали друг другу руки, вставая. Тяжело привалились плечом к плечу.
Главное — не забывать дышать.
— Тренировка окончена, — проинформировал Оллмотт, и как раз вовремя, потому что дверь спортзала открылась, и вошла Нэна.
Даже сейчас, спустя пару лет после того, как она выбрала свой путь, смотреть на девушку было неприятно.
Хотя ничего в ней не выдавало первой древнейшей. Строгий костюм, гладкая прическа, изящные очки. Ни дать, ни взять — аристократическая зануда. А на самом деле — шлюха.
Фобия уже даже ругаться перестала.
С тем, что бордель — самый верный источник информации, не поспоришь. С тем, что любовь Нэне не светит, а тела не жалко, тоже. А всё равно обидно. Можно же было по-другому.
Но Нэна была нацелена на самоуничтожение.
Как и все они, впрочем.
— Сения зовет пить чай, — сказала Нэна.
Поплелись в столовую, всё ещё борясь с дрожью в коленях.
За столом уже сидела Несмея, она прижималась локтем к локтю Эраста.
Класл, Боцман и Епсин Некс играли в карты на диване. Ола накрывала на стол. Сения мрачно громыхала посудой на кухне. Холли читала книгу, валяясь на полу.
Иоким Гилморт что-то строгал ножом, сидя в углу.
Вот и всё их маленькое войско.
Слишком маленькое, чтобы бороться с Наместником.
Остальные псевдомаги не жили в особняке. Оллмотт, наскоро подлатав их психику, расфасовал воспитанников по стратегически важным заведениям.
Например, диспетчер такси. Или владелец бара. Или посудомойка в резиденции Командора. Большей частью их не беспокоили. Жили себе люди, работали. Не кидались за чужой энергией — уже благо. Но изредка Оллмотт всё же дёргал за ниточки.
— Что? — спросил он у Нэны.
Она тяжело, устало села рядом с Несмеей. Бывшая русалка тут же оторвалась от Эраста и протянула Нэне кружку чая.
Эраст и Сения остались с ними из чувства ответственности за псевдомагов. Иоким — потому что ему некуда было податься. Боцман — из врождённой любви к авантюрам. Нексы потому, что разыскивались за мошенничество во многих штатах, а ещё потому, что немножко являлись тайными агентами белаторов.
— Наместник появился в столице, — сказала Нэна.
— Уверена?
Девушка достала из кармана листок бумаги и кинула его на стол.
С фотографии смотрел на мир молодой, обаятельный мужчина, он широко улыбался, а глаза выражали уверенность в себе и некую задумчивость.
— Наместник сменил тело? — с любопытством спросила Холли, подходя к столу.
— Похоже, — Нэна кивнула. — Теперь его зовут Мерак Леви.
Три года ни о нём, ни о Кресте не было слышно ни слова. Где прятался, чем был занят — неизвестно.
И вот, выплыл на поверхность.
Фобия сглотнула, пытаясь утихомирить боль в груди.
— Аргументы? — уточнил Оллмотт.
— Мои клиенты… особые клиенты, — Нэна вызывающе вскинула острый подбородок. — Они говорят о том, что Мерак Леви активно начинает искать союзников среди политиков, находящихся в оппозиции Командору.
— Такие бывают? — хмыкнул Антонио.
— Всегда бывают недовольные. После того, как Командор выпустил декрет, увеличивающий лимит поглощённой энергии для псевдомагов, особенно.
И после того, как проиграл войну и загнал страну в безжалостные долги контрибуции. Фактически, государство находилось во владении победителей. Другое дело, что победители предпочитали качать финансы и ресурсы, а не тратить силы на контроль завоёванных территорий.
Позови людей новой войной за свободу, так они вытряхнут из сундуков не успевшее заржаветь оружие и с патриотическим песнопениями отправятся умирать. А если еще подкрепить обещанием магического слияния…
Странно, что Наместник так долго готовился и выжидал. Не могла же смена тела занять столько времени.
Ох, были у него в рукаве хорошо заныканные джокеры, как пить дать.
Вопрос, рвавший сердце Фобии, задала Несмея. Сжалилась над подругой.
— Наёмник с ним?
Нэна пожала плечами.
— Поговаривают о новом телохранителе Командора. Морда зверская и вся в шрамах, — сказала Холли. Она работала вахтёром в пресс-службе столицы. Принимала одежду, выдавала номерки, улыбалась мужчинам и хвалила прически женщин.
— Почему молчала?
— Потому что вы были на тренировке, когда я вернулась.
Значит, вот на что были потрачены эти годы — чтобы Крест мог поближе подобраться к Командору. Новый телохранитель, как же.
Фобия бежала. Утро заливало ярким светом улицы, отсвечивало в необъятной голубизне океана, превращало золото прибрежного песка в платину.
Здесь, в столице, самой южной точке страны, не было сосен. Здесь буйствовала яркая, сочная зелень, здесь один пляж сменялся другим, а торговцы на улицах предлагали охладительные напитки и мороженое.
Город просыпался, радостно наполняясь шумом и движением.
Фобия бежала, лёгкие свободно и легко пили кислород, тело пело от наслаждения. Движение. Жизнь.
Эти минуты необходимы были ей, чтобы осознать себя здесь и сейчас. Потому что каждая ночь отбрасывала её в тогда и там.
Сны о коротком сне.
Фобия бежала.
Мирное течение мирной жизни. Глядя на булочников, открывающих свои лавки, на детей, которые обгоняли её на велосипедах, красавцев в шортах, выгуливающих собак, никто бы не мог сказать, что страна, фактически, находится в оккупации. Финансовой.
Побеждённые изо всех сил делали вид, что и так, в несвободе, можно жить как ни в чём не бывало.
Фобия любила этих людей. Любила смех этого города. Любила оптимизм этого города.
Её размышления прервал шум, раздавшийся через дорогу. Неприметная серая машина уткнулась носом в стену, из салона валил дым.
Улица немедленно наполнилась движением. Из других автомобилей вывалились одинаковые мужчины в одинаковых костюмах, часть из них бросилась к дымящемуся автомобилю, другая — рассыпалась по окрестностям. Фобия увидела, как многие из них достали оружие.
Её, застывшую напротив, цепко схватил за руку один из одинаковых:
— Ты видела, кто бросил бутылку с горючей смесью?
— Я бежала. Я не смотрела.
От его прикосновения осьминог паники лишь слегка заворчал, но и не подумал поднимать головы. Всё-таки Оллмот молодец — три года ежедневных тренировок непрошли даром.
Из дымящейся машины в окружении чёрных пиджаков бежал немолодой мужчина, изображения которого красовались на чеканных монетах.
Четырнадцатый Командор. Правитель, приведший страну к поражению.
Увидев Креста, стоявшего в тени и что-то быстро говорящего в рацию, Фобия непроизвольно попыталась отступить назад, но цепкие пальцы мужчины не отпускали её.
Асфальт взорвался осколками у ног Командора, несколько человек упали. Молодой мужчина, почти мальчишка, палил прямо из автомата посреди бела дня. Он стоял в окне второго этажа симпатичного светлого особняка и убивал людей. Фобия
