Лениво пошевелив пальцем, Николай пролистал оглавление раздела. «Ремонт и обслуживание прыжковых двигателей класса Р-1». Было, читал. Кажется, что в прошлом веке. Ладно, сейчас не до этого. «Принципиальная схема построения рубки пилотирования на кораблях с прыжковыми двигателями». И это пока придется оставить. «Аварийные системы и коды рубки управления, порядок действий в аварийной ситуации». Читал сто раз. Наизусть знаем. Что там еще… Так, должностные инструкции техников, ремонтников. Обслуживание служебных помещений энергетической сети, общий курс. «Эвакуационные механизмы прыжковых кораблей». А вот это, пожалуй, пойдет.
Оживившись, Павлов ткнул пальцем в открывшуюся страницу. Тут тебе и про прыжковые корабли, и про безопасность. Конечно, к его работе это отношения не имеет. С другой стороны, при общей эвакуации корабля малые суда точно используются. А значит – надо знать. Хотя бы поверхностно.
Светящаяся лента на потолке зала погасла. В ту же секунду вспыхнула снова, но уже в половину мощности. Темнота уверенно выдвинулась из углов зала, нахлынула на ряды тренажеров, потянулась к Павлову.
Николай с недоумением взглянул на ленту. Что за притча? Перегореть, что ли, собралась? Вообще-то, понижение мощности освещения – тревожный сигнал. Так бывает перед серьезными работами на корабле, когда нужно уменьшить потребление энергии. Или во время аварии, когда основные источники питания отключаются и на смену им приходят резервные.
Павлов приподнялся, сел на диване, оглянулся по сторонам, прислушался. Тихо. Когда авария – тихо не бывает. Задумчиво пошевелив пальцами, Николай ткнул в экран, вызывая ресурсы внутренней сети. Отказ! Связи нет. Только локальная работа, все передачи по внутренней информационной сети заблокированы.
Павлов вскинул руку, коснулся уха с капелькой коммуникатора.
– Палуба малых судов, – позвал он. – Дежурный…
Тишина. Глубокая, мрачная. Гробовая. Павлов, раздувая ноздри, быстро перебрал несколько волн связи. Везде тихо. И на служебных, и на аварийных. Даже на общих каналах. Такая тишина, словно каналы связи всех коммуникаторов отключены.
Не на шутку встревожившись, Павлов поднялся на ноги и двинулся к двери. Что происходит? Почему нет аварийных сигналов? Они даже от людей не зависят, это автоматика! Шансы на то, что отключились одновременно все системы – нулевые. Такого просто не может быть. Ими даже разные вычислительные центры управляют!
На ходу Николай свернул трубочкой планшет, сунул в нагрудный карман серебристого летного комбеза. Привычно нащупал застежку, пробежался пальцами по раздутому воротнику – аварийный гибкий шлем в порядке. В доли секунды комбез может превратиться в легкий скафандр. Герметичный и даже защищенный. Но здесь, в самом центре «Ефремова», в двух шагах от рубки управления и капитанского мостика? Самая безопасная часть корабля, самая защищенная от любых случайностей. Сердито хмурясь, Павлов шагнул к двери, мазнул ладонью по замку.
Дверь не открылась.
* * *Павлов вскинул руку, провел еще раз ладонью по контактной панели. Ничего. Ни шуршания моторов, ни зуммера отказа в доступе. Еще раз. Медленно, очень осторожно, Николай приложил ладонь к холодной серой панели. Ничего.
Обернувшись, Павлов бросил взгляд на ряды тренажеров, утонувших в полутьме. Вскинул голову, пытаясь уловить самые тихие шорохи. Нет, показалось. Помещение заблокировано, связь отключена. Похоже на глубокую консервацию. Спасибо, что атмосферу не откачали.
Мотнув головой, Николай медленно двинулся обратно к дивану. Авария? Почему не трещат зуммеры, не воют сирены? Почему не рассылаются по внутренней сети предупреждения на коммуникаторы? И почему легла сеть связи? Это вообще непостижимо – при таком количестве дублирующих систем! Не могли же они все одновременно выйти из строя?
Опустившись на диван, Николай достал планшет, подключил к своему коммуникатору комбеза, вывел на экран меню управления. Все работает – локально. Аппарат в порядке. Доступны все локальные данные – и планшета, и коммуникатора. Обмен данными между аппаратами идет, проблем подключения нет, все в штатном режиме.
Задрав голову, Николай поднял руку с планшетом. Нашел канал управления большим экраном. Подключился. Огромный экран вспыхнул, отзываясь на команду, в зал хлынул свет. Огромный прямоугольник, похожий на панорамное окно, светился белым пустым листом. Николай быстро пробежался по настройкам. Да, локально все работает. Есть доступ к базам с уроками и тренингами, есть подключение к вычислителям тренажеров. Но любые контакты с внешним миром – напрочь отрезаны.
Выключив экран, Николай в задумчивости уставился на экран планшета. Сигналов тревоги нет. Но и связи нет. Получается, кто-то заблокировал зал тренажеров, перевел его в режим консервации. Может, готовятся к прыжку? Но системы не могли проигнорировать тот факт, что в помещении находится человек. Да и все внутренние системы работают. При консервации помещения первыми отключают тренажеры и местные вычислители. Нет, не похоже. Все выглядит так, как будто кто-то перерезал проводок, связывающий комнату с остальным кораблем. Но вот беда – нет такого проводка. Вернее, есть, но он не один, их сотня – включая беспроводные каналы и сеть коммуникаторов. Так просто помещение не отключишь. Загадочно.
Нахмурившись, Павлов почесал локоть. Потом плечо. Потом зачесалось где-то между лопаток. Захотелось вскочить, бегать кругами, паниковать, требовать ответов. Николай медленно выдохнул и лег на диван. Вытянул ноги, сложил руки на груди. Вот так. Если хочется паниковать и бегать – ляг, полежи, не пори горячку.
Итак, что происходит? Он заперт в помещении, остался без связи. Возможно, это временный сбой или ошибка оператора. Сейчас по всему кораблю идут тесты, рано или поздно кто-то обратит внимание на то, что пропал член экипажа. Ладно. Кислород есть. Вентиляция – работает. Несколько дней можно продержаться. Хотя речь идет, скорее всего, о паре часов. Все нормально, Павлов. Можешь подремать пока. Помощь тебе не нужна.
Вздрогнув, Николай приподнялся на диване. Кольнула неприятная мысль – а другим? Что, если этот странный отказ систем затронул не только тренажерный зал, а еще и командный центр? Или весь корабль?
Зачесалось под лопаткой. Павлов даже не шевельнулся – он прекрасно знал этот тип зуда. Ему хотелось действовать. Организму срочно требовалось оторвать от дивана зад и броситься на выручку. Всех спасу,
