Глядя на чудовище, выглядевшее совершенно неуместно посреди коридора звездолета, Павлов вздохнул. Он знал – где. Архипов упоминал, что пятый ангар малых судов остался открытым. А из него рукой подать до хранилища аппаратуры, которую обычно и грузят на эти малые суда. Все рядом, все под рукой. Конечно, им пришлось взломать пару дверей, чтобы выйти к хранилищу киберов, которых обычно загоняли в трюмы катеров. Это понятно. Но как они подняли это чудовище сюда, к рубке? Лифты отключены. Своим ходом? Нет, немыслимо!
Он бы добирался сюда полдня. На руках тащили? Несколько тонн? Ох, не зря про техников говорят, что их смекалка сравнима только с их ленью.
Кибер остановился в паре метров от раздвижных дверей рубки и застыл. Большой гладкий колпак защиты, прикрывавший механизмы, явно переживал не лучшие времена. Весь в мутных разводах, въевшихся в крепчайшее покрытие. Везде мелкие выбоины – словно кто-то брызнул тушью на бумагу. Ветвистая то ли трещина, то ли царапина рассекает купол надвое. Ветеран, побитый бурями дикой планеты. Один из тех, что побывал на Первой, теперь сомнений в этом нет. Наверняка стоял на ремонте, а не был законсервирован. Потому его и взяли.
Купол кибера дрогнул. Внизу, у самых гусениц, открылся черный проем. Из него выглянул черный брус, толщиной в человеческую руку. Нацелился в двери рубки и замер. Павлов, сначала подумавший, что это механический манипулятор, сглотнул. Нет, это не рука робота. Это его бур для разрушения твердых пород. Очень похож на тот, что таскает на плече спятивший ученый в рубке. Вот только этот был мощнее раз в сто.
На глазах пилота техники в серых костюмах облепили кибера со всех сторон. Одни быстро осматривали обшивку, другие обследовали наконечник бура. Что-то подкручивали, суетились, переговаривались. Павлову было плохо видно, чем они занимаются, но он ни секунды не сомневался – кибера готовят к работе. Если они запустят бур на полную, в этом помещении… Да он половину коридора разворотит! Это безумие. Сущее безумие.
Павлов потянулся было к кнопке связи, но уронил руку. И что он им скажет? А они его послушают? Что скажут в ответ?
За спинами техников мелькнуло белое пятно, и Николай приник к экрану. Точно! Данилов. Протиснулся сквозь толпу, идет к распахнутой двери технического помещения. За ним следом протискиваются четверо крепких ребят в светло-синих комбезах рядового состава команды. Их Николай не знал, зато опознал пятого, замыкавшего ряд. Старший офицер по палубным работам, условно – боцман. Чижов. Мужик крупный, деловитый, хозяйственный. Разве он сейчас не должен быть рядом со старпомом у входа в резервную рубку управления?
Капитан остановился у открытых дверей, из проема выглянул Архипов. Николай, обрадовавшись, хотел позвать шефа, но в последний момент остановился. Увидел, наконец.
У четверых ребят, следующих за капитаном, были широкие черные пояса. На поясах крепились длинные широкие чехлы, свисавшие чуть ли не до бедра. Эта конструкция выглядела так нелепо, что пилот сначала и не обратил на нее внимания. А сейчас вспомнил, где он их видел.
Оружие. Большие инерционные пистолеты, выплевывающие металлопластовые шары, разогнанные магнитным полем. Это вам не стандартный тазер с электричеством, знакомый каждому пилоту по тренировкам выживания после приземления в тайге. Это оружие. Оно создано, чтобы убивать. И в самом деле – стандартный комбез прекрасно защищает от поражения электрическим разрядом, выстрел из тазера легко переварит. А вот такую смертоносную штуку – нет.
У Павлова снова зачесалась спина – резко и отчаянно. Неприятный холодок сполз между лопаток, направляясь к пояснице. Откуда здесь оружие? Да, когда-то давно, по инструкции, оружие обязано было храниться у капитана корабля – для предотвращения бунтов. Но бунтов на кораблях, да и открытых войн не было… сколько уже? Полсотни лет? Да, на Земле работают органы правопорядка, есть Служба безопасности. В конце концов, люди далеки от идеала. Случается всякое. Хотя в последние десятилетия службы воспитания и медицинского контроля поставили крест на бессмысленной агрессии. Да, но откуда это все в научной экспедиции?
Наблюдая за разговором капитана и Архипова, Николай затаил дыхание. Лица у обоих серьезные, мрачные. Почти неподвижные, мимика напрочь отсутствует. Все серьезно. Все очень серьезно.
Павлов перевел взгляд на кибера у дверей рубки и вдруг похолодел. Он их убьет. Капитан убьет всех, кто в рубке. Он пойдет на штурм, выломает двери кибером, сумасшедший Чагин убьет заложника, а потом капитан отдаст приказ стрелять на поражение. Ребята в рубке будут защищаться, начнется мясорубка…
Павлов оттолкнулся от стены, шумно втянул холодный воздух. Это безумие. С обеих сторон! Так нельзя! Просто нельзя. Это… это же люди! И в рубке люди. Может, заблуждающиеся, может, ошибающиеся, но – люди! И снаружи – тоже. Эти ребята в синих комбезах с оружием на поясе – они тоже люди. Нельзя их делать убийцами, нельзя их заставлять стрелять в других людей! Это… это космос! Открытое пространство. Здесь достаточно смертельных опасностей. Мы каждый день балансируем на тонком канате над пропастью, наполненной смертельными опасностями, каждую секунду рискуем сорваться вниз. Тончайшая оболочка корабля отделяет нас от черной пустоты, набитой смертоносными излучениями, метеорами, убийственной температурой и теми опасностями, о которых мы пока не знаем. Смерть ходит вокруг нас, цепляя черным крылом за плечи. Зачем еще вот это? Зачем?
Николай резко наклонился над планшетом, открыл меню управления замком. Да где же эта громкость? Только что тут была… И отдернул руку, заметив, что капитан направляется к двери. Прямо к нему. Высокий, плечистый, в идеально белом костюме. Фуражка с золотыми вензелями, шитый на заказ китель – он так разительно отличается от всех остальных, облаченных в рабочие комбезы. Единственный и неповторимый. Вершитель судеб, чьи приказы не подлежат обсуждению. Царь и бог этого маленького летающего мирка. Капитан.
Взмахом руки Данилов прогнал техников, суетившихся у «танка», подступил ближе к дверям, закрыв собой обзор камеры. Протянул руку, коснулся замка, не зная, что тот и так уже активирован.
– Павлов? – тихо позвал капитан.
– На связи, – откликнулся Николай. – Товарищ
