Не дыша, полностью расслабившись, она была лишь сторонним наблюдателем, когда ничто и никто не имеет значения. Потому как они там, а она здесь. Но как бы Йолинь не старалась остаться в этой умиротворяющей тишине, ей необходимо было продолжать дышать…
Прошло несколько дней в новом доме, а ей казалось, что она тут уже не один месяц.
Рик все же представил её тем кто жил и работал при его доме. Краткое знакомство без лишнего пафоса и помпы могло бы оскорбить заморскую принцессу, но для Йолинь оказалось приятной неожиданностью. Десять минут мучений, и больше её никто не тревожил. Так она рассуждала наедине с собой.
Будто бы зная о её способности ощущать чужие эмоции, обитатели Грозового перевала старались лишний раз не попадаться ей и Суми на глаза.
— Словно и не уезжала никуда, — фыркала она, поглаживая мягкое розовое брюшко животного.
Днями напролет Рик занимался делами родного края, возвращаясь лишь поздней ночью и также безмолвно ложась рядом с ней.
Когда Йолинь только узнала о предстоящем браке, подобное поведение будущего супруга показалось бы ей благодатью, не иначе. Но сейчас, она задыхалась в образовавшемся вакууме, словно рыба, выброшенная на сушу. Ей хотелось вздохнуть… сказать, но нет ни возможности, ни способностей к этому. Ведь все равно бы никто не сумел ни понять, ни услышать… лишь Веня, что целыми днями занималась хозяйством и не находила толком время на общение, да Суми, что был отличным слушателем, но больше переживал о хлебе насущном, чем о душевных переживаниях Йолинь.
— Маленький обжорка, — бухтела принцесса, отправляясь на кухню, где сейчас должна была находиться Веня.
— Что? — отвлекаясь от замешивания теста, спросила она. — Опять Страшилище жрать хочет?
Йолинь лишь утвердительно кивнула, не сдержав улыбки.
— Одни убытки, — фыркнула раскрасневшаяся женщина. — Иди в гостиную, ща принесу че нить.
— Может… — неуверенно начала Йолинь, — я могу чем-нибудь помочь? — кое-как выдавила она из себя.
И дело было вовсе не в гордыне, что не позволила бы ей предложить свою помощь, а в том, что она так устала от однообразия своей комнаты и ничегонеделания, что просто мечтала занять себя хоть чем-то, вот только не была уверена, может ли влезать в такие дела в чужом для нее доме. За время отшельничества она привыкла к работе по хозяйству. Труд не был бременем, как для большинства людей. Для нее труд был возможностью забыться. Куда страшнее ей было оказаться наедине с собой и собственными мыслями.
— Думала, уж не предложишь, — фыркнула Веня, смерив Йолинь серьезным взглядом, и тут же улыбнулась. — Иди-ка сюда и займись овощами, а я пока покормлю твою животинку.
Чудной или чудный мир северян, их быт и манера общения завораживали Йолинь.
На севере не было рабства, коленопреклонения перед тем, кто выше тебя по положению. Казалось бы, она ведь жена Властителя, а стало быть, госпожа Грозового перевала, но… В этом мире быть Властителем не только почетно, еще это означает быть тем, кто ответственен за землю и живущий тут народ.
Чудной или чудный мир северян, их быт и манера общения завораживали Йолинь. На севере не было рабства, коленопреклонения перед тем, кто выше тебя по положению. Казалось бы, она была женой Властителя, а стало быть госпожой Грозового перевала, но… Быть Властителем было не только почетным, а скорее означало быть тем, кто ответственен за землю и народ живущий тут. Никто не склонял голову перед Риком. Никто не пытался выслужиться перед ним. Его уважали за то, что он сила и опора их земли. Он был защитой, мудростью и поддержкой, но ни как не хозяином в том смысле этого слова, как понимала его Йолинь. Люди не были его собственностью. Они были теми, кто выбрал его своим защитником и гарантом их будущего. Самый сильный и умелый муж, вот кем они считали его — лидером.
Принцесса же была для этих людей никем.
Всего лишь — жена, которой еще предстоит показать себя.
Практически каждый здесь уже знал о ней прошлой, но большинство, в силу своего воспитания и отношения к жизни, давало ей шанс "родиться" заново, уже как жене их Властителя.
Этот народ умел долго помнить, но так же быстро умел прощать, забывая зло.
Не то, чтобы её простили, скорее давали шанс. Тогда Йолинь этого ещё не понимала, и ей было странно, что люди окружавшие её относились к ней скорее нейтрально нежели враждебно, словно бы говоря: "Покажи нам, кто ты?".
Её никто не гнал, но и не звал. И это, наверное, было бы хорошо, если бы уже спустя неделю пребывания здесь ей не захотелось чего-то иного… непонятного и пока для нее неясного. Ведь куда легче быть одной, когда тебя ненавидят, и как-то странно вдруг стать просто нейтральным "нечто".
— Надо заняться твоим гардеробом, — предложила Веня, смотря на то, как маленькая женщина пытается перепрыгнуть через широкую лужу в ворохе своего тряпья (как привыкла думать Веня о национальной одежде своей подруги). — Мы тут покрупнее будем, потому предпочитаем платья, а тебе можно и пару костюмов с брюками пошить. А то ты только мучаешься, таская все эти простыни на себе. Платья тоже нужны, а то Рик не оценит, — подмигнула женщина Йолинь.
"Он и так не ценит" хотела было буркнуть Йолинь, но подобное признание никак не желало покидать её губ. Казалось, позорно признаваться в том, что её собственный муж так и не разделил с ней ложе, несмотря на то, что прошел уже месяц с того дня, как они стали мужем и женой. И не то, чтобы она хотела, просто…
— Да, я бы была не прочь, — все, что ответила она.
— Слушай, — заговорила вдруг Веня, когда они шли мимо скотного двора, — а ничего, что страшилище ходит без привязи? — спросила она Йолинь, подозрительно поглядывая на "щеночка", который сейчас вполне бы сошел за уже взрослую собаку. — Смотри, как он подрос. Скоро может и кинуться, не на людей, так животину попортит.
Принцесса также бросила косой взгляд на Суми, что существенно подрос за последние недели. Она не оставляла животное одного ни на минуту, он всегда был при ней, и она могла чувствовать его эмоциональное состояние и порывы.
Суми и впрямь жаждал крови, если можно так сказать. В каждом живом существе он видел потенциальную жертву, которую был не прочь распотрошить, просчитывая возможность нападения и уязвимые места. Йолинь чувствовала инстинкты его природы, но если раньше она бы подумала, что он — зло, то теперь отлично понимала, что это составляющая его естества. Ему нужна охота, и это была ещё одна причина, почему ей нужен был мужской костюм — охотиться они будут вместе. Не потому, что ей не хватало острых
