– Я, когда это услышал, чуть со стула не упал, – увлеченно рассказывал Ларе Кирилл. – Ну ересь ведь! А Борис говорит – а вы пробовали? Животные-то – адаптировались. Человек тоже адаптируется – посмотри на себя и посмотри на Рэда – но беда в том, что у людей этот процесс идет медленнее. Велика вероятность, что не успеет завершиться до того, как вымрет последняя людская особь. И вывод отсюда единственный – адаптацию нужно ускорить. Да, человечество наказали. Жестоко и страшно. Но ведь не всех! Кто-то уцелел – следовательно, нам дали шанс. А в Нижнем как раз и занимаются изучением механизма адаптации! Если получится довести до ума это вещество…
Лара из того, что несет бункерный, понимала немного. Да не больно и слушала. Приподняла край спальника и смотрела на него.
Как рассказывает – увлекся, вскочил, башкой о верхние нары приложился. Как тетрадку свою выхватил. Черкает, глаза горят… Красивые у него глаза. По цвету – будто темный мед.
Эх ты, чучело.
От прикосновения Лары Кирилл вздрогнул. Стало ужасно стыдно, он почти забыл о ее существовании. А придя в себя, обнаружил, что Лара вылезла из-под спальника и тычет пальцем в блокнот.
– Когда ты все сделаешь, – указывая на записи, хриплым от долгого молчания голосом проговорила она. – Тогда что – можно будет по солнцу ходить? Прямо днем? И не сгорать?
Кирилл стушевался.
– Не совсем так. Настолько далеко я не смотрел. Теоретически – сомневаюсь… То есть, в первом поколении маловероятно. А вот наши с тобой дети, скорее всего, смогут! Борис уверен, что…
Лара поняла его буквально:
– Наши с тобой дети? С чего бы вдруг? Мы ведь даже не перепихнулись ни разу?
Кирилл зарделся.
– Я – образно.
У Лары дрогнули губы.
– «Образно»! Все только сказки рассказываешь, да черкаешь какую-то хрень. – Лара вскинула голову. – А Люк с Сашкой – не образно погибли! Их нет, и больше не будет! Ты хоть понимаешь, что это – из-за тебя?! Понимаешь, или…
– Да! – яростно перебил Кирилл.
Лара замолчала. Кажется, не ожидала такого безжалостного согласия.
– Ты думала, я отпираться начну? – горько проговорил Кирилл. – Оправдываться буду, словами умными прикрываться? Не дождешься. Все я понимаю. – Он, не отрываясь, смотрел Ларе в глаза. – Ребята погибли, тебя ранили, Гарика, Олесю… Сталкер с Жекой едва не сгорели. Все – из-за меня! Из-за нас! Из-за того, что мы – в Бункере – решили, что ради будущего имеем право рисковать. Вами рисковать, понимаешь? Не какими-то абстрактными младенцами, которые неизвестно еще, появятся или нет, а – вами! Я, конечно, щенок слепой тогда был. Ни фига не понимал! Думал, прокачусь в телеге, как наследный принц со свитой. Знать не знал, каково оно тут. Жил – будто в мультике. – Кирилл замолчал, пытаясь справиться с собой.
Признание далось нелегко. Вспоминать себя тогдашнего, свою надменную снисходительность к «варварам» было отвратительно. Но он вдруг понял, что рано или поздно должен был это сказать.
Лара молчала, пристально глядя.
– А сейчас что?
– Сейчас – все по-другому. – Кирилл тяжело выдохнул. – Сейчас я с открытыми глазами хожу. И, когда домой вернусь – много чего выскажу! Всем, кто мне про вас ерунду плел… Но только, пойми. – Он придвинулся к Ларе. Взял за руку и заглянул в глаза. – Мы это уже сделали! Ребята уже погибли, их не вернешь. И у нас остается только надежда, понимаешь? Надежда на то, что они погибли не напрасно! Что теория Бориса верна. Что у тебя, у Олеси, у всех девчонок когда-нибудь свои дети появятся.
Лара попробовала выдернуть руку.
– Пусти! Нужны мы вам больно. Только и сдались – под солнце выпихивать. Сперва, небось, своих лечить будете, а до нас – когда еще очередь дойдет… Если вообще не врешь.
– Лара, – еще крепче сжимая ее ладонь и сглатывая – перехватило горло – позвал Кирилл. – Я тебя когда-нибудь обманывал?
– Ты – нет. Только ты в Бункере не один. Сам сказал, что щенком слепым вырастили… Вернешься – как звать нас всех забудешь.
– Неправда. – Кирилл положил другую руку Ларе на плечо. Заглянул в глаза. – Сама знаешь, что неправда. Никого не забуду.
Лара вдруг шмыгнула носом. Напряженная ладонь в руке у Кирилла обмякла.
– Обманешь, – забираясь к нему на колени и дергая за волосы, пробормотала она, – пристрелю! Вот где угодно найду – и пристрелю! Так и знай. – Прижалась щекой к его плечу.
Кирилл не смог ответить. Только обнял Лару – крепко-крепко.
Глава 31
Казань – Владимир (-657 КМ)
Причалив в Казани, пароход встал под разгрузку. Бойцы в это время затаились под навесом и на палубе не показывались. Капитан, мало что понявший из объяснений Рэда, но привыкший другу доверять, пообещал, что о присутствии отряда на «Авроре» ни одна живая душа не узнает. Команде было решительно объявлено, что для того из них, кто, сойдя с парохода, «хоть слово брякнет», нынешний рейс станет последним и закончится прямо здесь. Во избежание соблазнов, немедленно после разгрузки экипаж вернулся на пароход – хотя обычно свободной вахте разрешалось дневать в городе. Удивленным встречающим объяснили, что «Аврора» нуждается в ремонте и для убедительности затеяли возню возле моторного отсека.
Ранним вечером с парохода спустили ялик. Тихо, без всплесков, погружая весла в красную от заката воду, отряд перебрался через реку.
До поселка Диких дошли быстро. Рассредоточились вдоль улицы, договорившись, что привередничать не станут – схватят первого, кто покажется. Первых оказалось двое: мужчина лет тридцати и парень чуть постарше них. Пара несла в руках сеть и весла – Дикие собрались на рыбалку.
Рыбакам позволили дойти почти до самой реки. Джек, усмехаясь, какое-то время шел неслышно вслед за мужчиной, копируя походку – в самом деле, забавную. Потом, отпустив на достаточное от поселка расстояние, Диким зажали рты и уволокли с дороги.
Рэд, оценивающе заглянув в перекошенные лица, ткнул пальцем в парня – Гарри удерживал его, прижав коленом к земле. На щеке у парня Кирилл заметил длинный уродливый шрам – похожий на те, что украшали лица Веры и Тохи. К горлу Дикого Рэд поднес нож.
– Пикнешь – глотку
