– Если они не дураки, то склады с провиантом должны быть в глубине базы, – сказала Линне.
– В каком из этих строений? – спросила Ревна, вглядываясь в очертания темных сараев и одновременно уворачиваясь от бороздивших небо прожекторов.
– Остановись на минутку, я сейчас выйду и спрошу.
– Сарказм тут ни к чему, – сказала Ревна.
– Это еще что такое? – спросила Линне, вытянув шею и посмотрев через плечо.
От фигурок внизу поднималось бледно-голубое облако.
Догадка озарила их одновременно.
– Газ!
Стрекозы бросились врассыпную. Вокруг них заклубился голубоватый туман, забрался в кабины и защекотал нежные ноздри девушек. От едкой вони у Ревны закружилась голова. Щеки защипало, словно их расцарапали или натерли песком. Что-то пробралось в мозг, потом еще раз, и исчезло. И все исчезло.
Свободной рукой Линне зажала Ревне рот и нос.
– Давай, – задыхаясь, сказала она.
Давать? Что давать? Неужели ей надо куда-то идти? Ревна попыталась отодвинуть сгущавшийся в голове туман в самый отдаленный закуток разума. Потом схватилась за нити Узора, и машина стала набирать высоту. Бомбы под ее брюхом закачались, будто маятник.
– Максимальная тяга, – передала она пальцам Линне.
Они ринулись вверх, в ясное небо.
В легкие Ревны ворвался ледяной воздух, она тут же закашлялась. Мозг изо всех сил пытался обрести ясность мысли. Эльда. Война. Склады с провиантом. Она знала, где она. И знала, что делала.
Девушка выровняла аэроплан.
Они только что на несколько секунд окунулись в облако газа, и она глотнула его совсем немного. Последствия, в чем бы они ни заключались, по всей вероятности, скоро пройдут.
Впереди вздымалась голубая стена. Теперь, когда эхо взрыва затихло, она медленно расплывалась в разные стороны. Им ни за что не пробиться через нее, не заморозив двигатель, без…
– Противогазы?
– Остались на базе, – ответила Линне.
– Какие у нас варианты?
– Задерживаем дыхание и пытаемся пробиться. Или ищем другую цель.
Ревна пронеслась на бреющем полете над строениями на окраине лагеря. Они сбросили на какую-то крышу свои зажигательные бомбы, набрали скорость и бросились догонять остальных Стрекоз. А когда уже почти подлетели к горам, Линне нарушила молчание и сказала:
– Отличный полет.
Ревна хотела было снять наушники и попросить ее еще раз повторить эти слова. Но лишь прочистила горло и ответила:
– Спасибо. А еще спасибо, что помогла мне, когда… словом, ты сама знаешь… – добавила она и закашлялась.
Линне немного помолчала и произнесла:
– Э-э-э… пожалуйста.
Ревна вздохнула. Прогресс был налицо, пусть даже такой медленный.
* * *Как только они приземлились, к ним с противогазами в руках подбежала Магдалена.
– Мы все слышали! – сказала она. – Тамара в панике.
– Что это было? – спросила Ревна, взяла противогазы и протянула один из них Линне.
– Газ грез. После него трудно сосредоточиться, но очень легко заблудиться. Например, принять облака за землю или сесть на вражеской территории.
В Союзе каждый знал, что случалось с солдатами, побывавшими на территории врага. По подозрению в измене их забирали скаровцы, едва они возвращались домой. Если возвращались.
– На этот раз лучше, – произнесла Оля, выныривая из-за двигателя. Она больше не сердилась. – Так держать! Тогда нам не придется ничего особо ремонтировать.
Она постучала Магдалену по руке гаечным ключом.
– Пойдем глянем, как там Катя.
– Возвращайтесь целыми и невредимыми, – опять сказала Магдалена.
– Я, конечно, не жалуюсь, – произнесла Ревна, когда Линне запустила двигатель, – но сколько вылетов нам еще сегодня предстоит?
* * *Восемь. Прежде чем Магдалена помогла Ревне выбраться из кабины, они совершили восемь боевых вылетов. Та совсем не чувствовала тела ниже поясницы. У нее горели руки. Она стащила противогаз, гримасничая при каждом движении – на морозе его резиновый край примерз к лицу. Культи скользили по протезам, колени превратились в студень. После защиты, которой окутывала ее Стрекоза, ночной холод стал неприятным сюрпризом.
Линне не пыталась убежать вперед и шагала с таким видом, будто сама вела аэроплан над Каравельскими горами. Ревна вспомнила серое лицо Тамары, когда та совершала один тренировочный полет за другим.
– Командор приготовила нам в столовой чай, – объявила Магдалена, с такой силой сжав Ревне руку, что та чуть не потеряла равновесие.
Ревна схватила Линне за рукав куртки.
– Ты…
Она хотела было спросить «в порядке?», но испуганно осеклась. Линне не признавала в себе слабости и могла возненавидеть ее только за то, что Ревна могла подумать такое.
– …у тебя, наверное, тоже в горле пересохло, да?
– Ревна… – прошептала ей на ухо Магдалена.
Линне окинула ее внимательным взглядом, будто решая, шутит она или нет, и стоит ли это того.
– От чая я не отказалась бы, – ответила она, на этот раз добавив в голос лишь малую толику неприязни.
Ревна улыбнулась, и ее зубы обожгло холодом. Прогресс.
Их уже ждали три небольшие чашечки чая с кумысом, над которыми поднимался пар. Но вместо веселого гомона их встретило море суровых лиц.
– По какому поводу сбор? – спросила она, и ее напускная веселость тут же улетучилась.
Катины волосы намокли, кудри распрямились и уныло свисали. Нос покраснел. Но еще больше покраснели глаза.
– Пави и Галина не вернулись с задания.
Сердце Ревны пронзил ужас. Да, это война, да, гарантий не было никаких, но неужели они так быстро понесли потери?
Подошла Тамара и протянула им чай. Принимать чашечки из рук командора было странно, особенно когда две их боевые подруги, по всей вероятности, лежат в снежном сугробе.
– Они не вернулись после второго вылета.
Газ грез. Скорее всего, девушки поднялись слишком высоко, у них замерз двигатель, как у Ревны и Линне, и они не смогли его согреть, чтобы вернуть управление аэропланом. Или спутали землю и небо. Впрочем, они и сейчас еще могли лететь, углубляясь все дальше на занятую эльдами территорию, не в состоянии справиться с мешаниной мыслей в голове.
Девушки из полка ночных бомбардировщиков вместе подняли чашечки. Тамара сделала глубокий вдох. Голос у нее был хриплым, и пока она говорила, по ее щекам катились слезы. Катя плакала. Елена тоже. Даже у Оли закончились улыбки и появилась красная кайма вокруг глаз. Но у Ревны внутри все заледенело. В том, что Пави с Галиной погибли, было что-то неправильное. Их не забрали на ее глазах, как отца, не расстреляли, как предателей или воров, укравших несколько пайков, на площади Таммина. Их попросту больше не стало.
– Сегодня мы их еще подождем, но утром приспустим флаг Союза. Их больше нет с нами, потому что сюда явились эльды, и мы никому не позволим об этом забыть. Сегодня мы нанесли по врагу сокрушительный удар. Дневные бомбардировщики Гесовца помогут Семьдесят седьмой и Сорок шестой армиям довести начатое до конца. Впервые с начала войны у нас
