Я закончил рассказывать эту познавательную историю под синхронные всхлипывания Кейси и Марафетуса, даже у такого закаленного негодяя, как Барм предательски блестели глаза. А может, это естественная реакция на яркое солнце, полностью вылезшее из-за горизонта и теперь победно сияющее на небосклоне. Изрядно подранный мышиными коготками «Белый Кролик» держал курс на северо-запад, во всяком случае, так мне казалось, если ориентироваться по солнцу. Компасу в этих краях особенно доверять нельзя.
Глава 27 О Шерлоке Холмсе, Ядреном Воше, диких пельменях и царе Полемоне
- Ума ни приложу, что с ним делать! – сказал Барм, пытаясь отвязаться от пойманного им лемминга. Он уже десяток раз выбрасывал летающую мышь за борт, но та упорно возвращалась и влезала ему за пазуху, со своей мышиной точки зрения справедливо считая ее самым безопасным местом на земле. Иногда она садилась к Барму на плечо и начинала грызть воротник. И упорно занималась порчей имущества до тех пор, пока капитан не давал ей кусок чего-нибудь вкусненького.
- Прекрати мучить животное. - посоветовал Марафетус, - Зря нервничаешь. У многих знаменитых людей были свои любимцы. У капитана Флинта – попугай, у Алладина – обезьяна, вроде бы даже горилла, у Шерлока из Холмса – доктор Ватсон. Я лично, знал одного мужика, вроде из ваших из славян. – негр посмотрел в мою сторону, - На мечах он дрался просто супер, звали его то ли Слонобой, то ли Тигроед, а может Ящерогуб. Давно дело было - уже не помню. И было у него свое домашнее животное и секретное оружие одновременно. Не животное даже – насекомое. Звали его Ядреный Вошь. Мелкий, меньше моего ногтя. Жил у Слонобоя в кармане. Как только начнется драка, выпрыгивает Вошь из кармана прямо на врага и давай его кусать. Противнику, естественно, рубиться уже некогда, начинает он себя по плечам и шее лупить. Так этот Вошь ядрено кусался. Тигроед в такой ситуации не терялся и своего противника приканчивал, чтобы не мучился. Получалась от этого союза человека и насекомого двойная выгода – и враги убиты, и зверек сыт. Не надо на корм тратиться.
Сидим мы с ним однажды в корчме, выпиваем, воздух вокруг такой, что вновь прибывшим и пить не надо – от одного запаха косеют. Тут на беду Вошь проголодался и высунул голову из кармана – посмотреть, не надо ли кого куснуть. Сделал вдох и окосел в момент. Потянуло насекомое на подвиги. Пьяному, сами знаете, море по колено. Захотелось ему сдуру кровушки свежей, а так как никого поблизости не было, да и лапы плохо слушались, решил Ядреный Вошь не ходить далеко и грызанул своего хозяина. Здесь история и закончилась. Был Вошь Ядреный и живой, а стал Плоский и дохлый. Ящерогуб парень резкий, рефлексы у него будь здоров. Он, не думая, питомца своего домашнего и прихлопнул. Горевал потом сильно, два месяца из запоя не выходил. А когда вышел – стал пацифистом. Сказал, что больше чужую кровь проливать не может, очень уж она ему друга напоминает. Бросил все и ушел в пляжные парикмахеры, так как с измальства, был обучен косички разные на голове заплетать. Сейчас, говорят, живет где-то на Руси, зарабатывает неплохо, но ни каких зверей дома не заводит.
Дослушав рассказ Марафетуса до конца, я решил его поправить:
- Доктор Ватсон, не собака!
- А кто? – не понял негр.
- Человек! Человек! Это звучит гордо!
- Доктор Ватсон – огромный страшный черный пес. – ответил Марафетус, - Мне это сам Хьюго Баскервиль рассказывал. Он врать не станет.
- А кто же тогда Шерлок Холмс?
- Шерлок из Холмса – известный на Бретонских островах колдун. – пояснил Марафетус – Очень любит распутывать всякие загадочные убийства и находить разные потерянные вещи. Только какие там убийства могут быть загадочные. Бывает, порубят сквайры друг друга, так ведь никто это и не скрывает.Живет в своем замке один, вместе со старухой служанкой, а чтобы по ночам страшно не было, играет на скрипке. От этой музыки доктор Ватсон так страшно воет, вся округа в шоке. Там даже поговорка такая есть: «Не ходите ночью за ворота, когда Шерлок из Холмса властвует над скрипкой». Очень, очень страшный колдун!
Да, много еще в Зазеркалье непонятного. Я приготовился задать Марафетусу еще пару вопросов, но тут Барм засунул лемминга за пазуху и сказал:
- Сэр Годзилла, тебе не кажется, что нам пришла пора обсудить некоторые серьезные вещи?
- Почему серьезные? – спросил я. Думать о чем-нибудь серьезном мне сейчас не хотелось. Все шло пока хорошо, солнце светило, корабль летел, Барм командовал, молчаливые матросы чинили подранную мышиными коготками обшивку. Я всматривался в горизонт, надеясь увидеть российский корабль, Кейси нежно ко мне прижималась. Каждый занимался своим делом.
- Сэр, я не люблю, когда меня используют втемную. – упрямо продолжал гнуть свое Барм.
- Что именно ты имеешь в виду? – с легкой усталостью в голосе, которая так свойственна суперагентам, спросил я.
- Я хочу знать все о диких пельменях! – сказал он и почему-то втянул голову в плечи. Ничего не произошло. Не грянул гром, не налетел ураган, даже внизу никто не завыл. Очевидно, тема эта вполне безопасная.
- Хорошо, - сказал я, - Только учти, это - длинная история. У нас, в России нет коротких историй и людей, которые никогда не пробовал пельменей. Эта исконно русская еда, под водку особенно. Пельмени всегда выручали нас в трудные времена. Русские витязи, уезжая на дальние рубежи охранять Русь от набегов кочевников, всегда брали с собой несколько дубовых бочек этого простого полезного продукта. – Здесь я откашлялся, набрал в грудь побольше воздуха и продолжил. – Русские моряки-первооткрыватели не выходили из гавани не взяв на борт сотню пудов сушеных пельменей, и в холодных арктических водах, и в жарких тропиках они напоминали суровым морским волкам о далеком доме и родных березках. Но никто не знает, откуда они пришли к нам, и кто слепил первый пельмень? Много лет сотни ученых бились над этой загадкой, пока им не удалось приподнять завесу этой жгучей тайны. – Я снова перевел дух, а Марафетус сказал:
- Можно помедленней! Я не все понимаю!
После чего, я продолжил:
- Много веков назад, на мысе у одного теплого, но очень мелкого моря стоял греческий город Кремны…
- Это еще до их дефолта было? – спросила Кейси
- Значительно раньше. Еще до
