Глава 33 о дубах-колдунах, темно-синем лесе и горных стрелках Эдельвейса Чокнутого
Я изо всех сил старался удержать себя и Кейси в руках, а она все время пыталась освободиться от захвата и навесить мне фингал под глаз. Вы можете себе такое представить? Я, преодолев множество смертельных опасностей и изнуряющих невзгод, заявляюсь на базу с побитой мордой, пардон - лицом! В принципе, в этом ничего страшного нет – боевая травма полученная в неравной травме в бешенными диплодоками, такой только гордиться можно. Но в душе меня будет мучить то, что синяк мне поставила обыкновенная американская повариха, тем более моя невеста! Кейси брыкалась, обзывала меня незнакомыми американскими словами и проклинала за те часы ужаса и отчаяния, которые она пережила, услышав, что бизнес ее папеньки накрылся медным тазом.
То есть над нашей трагической судьбой она не плакала, а над далекими подохшими курами папаши – сколько угодно! Мне пришлось потратить много сил и аргументов, чтобы убедить ее в том, что рассказ о страшной эпидемии птичьего гриппа был вынужденной мерой и чистой воды мистификацией. Минут через сорок Кейси начала реже всхлипывать, слабее брыкаться, и почти перестала называть меня грязным сыном вонючего скунса, расплющенного на скоростном шоссе большим дерьмовозом. Уловив эти верные признаки снижения агрессии, я ослабил хватку, но приготовился в любой момент перейти к активной обороне. Наконец, Кейси успокоилась за судьбу папкиного бизнеса и, размазывая по и без того не очень симпатичному личику слезы пополам с птичьим пометом, поинтересовалась - про диких пельменей я тоже все выдумал?
Про пельмени я ничего не выдумывал. Просто как-то раз прочитал статью в журнале «Занимательная палеонтология для аутистов». Она так и называлась: «Дикие пельмени – миф, или реальность?». Не вызвав у меня никаких особенных эмоций, она тихо осела в глубинах подсознания и в нужный момент всплыла на поверхность.
- Значит ты не агент тайного мирового правительства? – всхлипнув в последний раз, спросила Кейси.
- Конечно же, нет! – ответил я с интонацией «ты знаешь дорогая, есть вещи, о которых тебе лучше не знать».
Кейси не заметила моей иронии и радостно бросилась мне на шею (представляете, грязная, вся в птичьем помете – брррр).
- Как я рада, что ты не супершпион! Они, конечно, зарабатывают хорошие деньги, но как трудно одной воспитывать детей, когда папа все время кого-то убивает и взрывает! Мальчишки, могут отбиться от рук и попасть в дурную компанию.
- Какие дети? – у меня глаза полезли на лоб, - Какие мальчишки?
- Наши будущие дети,- с умилением ответила Кейси и снова прижалась ко мне, - три мальчика и две девочки. – Она с тревогой посмотрела в мои глаза и добавила, - Если вдруг ты болен и не можешь иметь своих детей, мы их усыновим…
- Я абсолютно здоров! – от моего крика уцелевшие броненосцы стали оперативно закапываться в землю.
- Тем более, почему ты так нервничаешь? – спросила Кейси, прижимаясь ко мне теплым бедром.
- Милая, у нас только, что погибли боевые товарищи! Нас спасли, а сами… – развивать дальше мысль я не стал.
Были ли Барм и ласковый мерзавец Марафетус моими друзьями? Это сложный философскийвопрос. Ведь благодаря именно их злодейским проискам я оказался в этой глуши с перемазанной в птичьем помете Кейси на руках. Девушка она конечно хорошая, хоть и американка, а с лица, как говорят бедуины в Сахаре, воды не пить. Пластическая хирургия сейчас тоже на подъеме, разобрались бы с ее неказистой внешностью как-нибудь, но все же лучше любоваться с ней полной луной на базе, а не среди первобытного бурелома неведомо где. С другой стороны, Барм и Марафетус сами влипли в эту историю, ни кто не просил их воровать меня с американской базы. Не погнались бы за легкой наживой, пили бы сейчас с Синдбадом и Алладином за свободу и независимость Джиндии. А так даже скромный обелиск с трогательной надписью «Здесь героически погиб экипаж пиратского рейдера «Черная Амальгама» негде поставить. Зря они ввязались в это дело, зря… Сгубила жадность свободных флибустьеров. Как все же мала разница между боевыми товарищами и товарищами по несчастью…
Вздохнув, я огляделся по сторонам. Оправившаяся от шока луна бесстрастно освещала своим холодным светом жуткую картину экологической катастрофы районного масштаба, способную свести с ума даже самого крепкого эколога. Вывороченные с корнем вековые сосны и елки лежали вповалку. Среди этого бурелома (вернее сказать, ящеролома) многоточиями чернели ряды глубоких воронок оставленные циклопическими лапами перепуганных диплодоков. Перед натиском ящеров устояли только старые, покрытые почти черным мхом дубы в пять обхватов, незыблемо возвышающиеся над завалами. Говорят, именно в такие корявые памятники природы после смерти переселяются неприкаянные души померших друидов. В народе их именно так и называют: «Дубы-колдуны». Редкие трепетные осины не смогли сдержать натиска и, были просто смяты и втоптаны в густую высокую траву лавиной свихнувшихся исполинов. Редкое сочетание дубов, осин и сочной густой травы напомнило мне о статье из журнала «Натуралист Зазеркалья». Налетевший легкий ветерок принес едва уловимый запах болота. (Вообще, как пахнут болота, я не знаю, но тут сразу понял, что они пахнут именно так.) Быстро нагнувшись, я обломил еловую ветку и поднес поближе к глазам. Последние робкие сомнения растаяли как инверсионный след скоростного дракона-перехватчика. Мы были в темно-синем лесу!
Кто-то может сказать «Что в этом такого страшного? Лес как лес, только темно-синий. В Зазеркалье бывают леса и пострашнее, например: знаменитые серо-буро-малиновые амазонские бродячие джунгли-людоеды, или чуть менее известные реликтовые ярко зеленые тисовые самозащитные рощи. Древние тисы живут в очень плотном симбиозе с плотоядными лианами, поразительно хорошо стреляющими отравленными иглами. Лианы убивают любое существо, опрометчиво забредшее в вековую тень, быстро запускают в тело жертвы корни и пьют, пьют жизненные соки, а все, что осталось, идет на подкормку тисам. Вот это действительно страшно! А кто-нибудь слышал о человеке подло убитом из-за угла шишкой в темно-синем лесу?». (Есть еще розово-голубые рощи, растущие на склонах некоторых островов в Эгейском море, но они хранят в себе опасности совсем другого рода. О них здесь рассказывать не буду – вдруг дети прочитают.)
В этом мой оппонент будет прав. Никто не знает о жертвах коварно убитых шишками, ну разве кого деревом придавит сухим, или пещерный медведь-шатун задерет и сожрет, или пожилой мамонт сослепу раздавит, а так вроде ничего страшного и нет. Но, куда же тогда,
