Свет в ночном лесу бывает разный. Теплый, ласковый огонек в окне лесника, навевает мысли о прохладной водке, жаркой баньке и теплой лесниковой внучке, случайно заглянувшей проведать престарелого дедушку. Веселое пламякостра на опушке леса и нестройный хор пьяных голосов под бренчание гитары безошибочно обозначает лагерь туристов упивающихся первозданной природой. Крупные разноцветные огоньки в ночном лесу расслабляют и настраивают на романтический лад любого, даже самого закоренелого скептика. А зря! Избушка лесника оказывается домиком оголодавшего людоеда, веселые туристы при ближайшем рассмотрении превращаются в воющих на Луну орков, а огоньки между деревьев не светляки, а пылающие огнем глаза вышедших на охоту саблезубых тигров.
Поэтому, бывалые мужики и много повидавшие девчонки (а какие еще попрутся ночью в дикий лес?), увидев в лесу огонек, не мчитесь к нему с радостными воплями. Лучше схоронитесь неподалеку в кустиках и внимательно все рассмотрите в прибор ночного виденья, совмещенный с оптическим прицелом, а потом уже вскакивайте и молча бегите подальше, пока вас никакой супостат не заметил.
Увы, господа, последовать собственному совету я не мог. Не было под рукой оптического прицела, а приборы ночного виденья в Зазеркалье просто не хотят работать. Желание бодро бегать по сильно пересеченной местности тоже отсутствовало напрочь. А непреодолимое стремление упасть на землю и заснуть, (пусть даже эта земля в три ряда будет усыпана трупами людоедов вперемешку с орками) мучительно пыталось побороть стойкий инстинкт самосохранения. Да и забрезжившая неподалеку надежда не походила ни на логово одинокого людоеда, ни на засаду коварной нежити. И тем более на Надьку-буфетчицу с базы летучих кораблей. На что она походила? На открытый люк! Вернее сказать на торчащую из земли крышку открытого люка! Чего? Да кто ж его знает чего! Мало ли чего у нас в землю закапывают…
Для чего танки закапывают по башню в землю, я знаю. Когда врагов много, танков мало, бензина вообще осталась последняя бочка, а остальные войска или разбежались куда глаза глядят, или смотрят, куда разбежаться, берет какой-нибудь Сигизмунд Пятнадцатый эти малочисленные танки и приказывает закопать в землю по самые башни. Танкистов (если, они не из дворян) срочно, тут же на рубеже обороны производит в рыцари, обещает дать, но только после боя, замки, поместья, дочек царственных особ в жены и оставляет одних против орд злых кочевников, закованных в железо вражеских легионов или направляемых кровожадными колдунами полчищ зомби. Сам же благородный король отправляется в самый неприступный замок, откуда гордо и хладнокровно наблюдает за героическим ратным подвигом своих подданных.
А дальше уже как повезет. (Я танкистов имею в виду, а не зомби). В еле заметную над землей танковую башню попасть трудно. Особенно, если придворные маги зелье не подворовывали и магическую защиту поставили как надо. Заряженные картечью танковые пушки очень быстро прививают кочевникам тягу к земле, а если снаряды заговаривали опытные колдуны, то и к оседлому образу жизни. Так что с точки зрения военной стратегии тут все понятно. Но куда вел найденный мной ход, надо было еще выяснить. Внезапно мне очень захотелось, чтобы это была летающая тарелка. Вроде той, что я случайно сбил. (Очень уж люк похож) Забытая, но исправная. Сесть бы на неё и полететь и полететь…
Здесь у нас много чего летает по небу. Вы и сами это уже заметили. Разные драконы, ведьмы в ступах или на метлах, самолеты, дирижабли, воздушные шары, индусские виманы (не к ночи будут помянуты), пернатые индейские камазотцы. Но я, до недавнего времени, никогда не слышал, чтобы кто-нибудь видел самую обыкновенную летающую тарелку! Не водятся они тут и все! Это и не удивительно, ведь здесь не работают устройства сложнее детекторного радиоприемника образца 1914-го года, да и те без конца ломаются. Что тогда говорить о таких высокотехнологических штуках, как летающие тарелки? Они и метра пролететь не смогут, рухнут и зароются в землю…
Пораженный внезапной догадкой я застыл на месте, чуть-чуть не наступив на прикинувшегося дохлым полутораметрового шерстистого игуанодона. Кейси, идущая сзади и не знакомая с моими умозаключениями, не успела затормозить и со всего размаха врезалась мне в спину. Я не удержался и рухнул на ящера. Игуанодон мгновенно передумал умирать, злобно зашипел и, блеснув жесткой шерстью с зеленоватым отливом, скрылся в буреломе. Кейси тихо выругалась.
Целых полчаса она уже не строила планов нашей счастливой семейной жизни, не интересовалась зарплатой российских суперагентов, не составляла многостраничный список гостей приглашенных на нашу свадьбу. Она была занята работой по специальности. Нет, моя будущая невеста не собиралась ничего состряпать на скорую руку. Бесшумно перепрыгивая через поваленные стволы и ямы, она держала на мушке все вокруг, пронзая пространство хищным воинственным взглядом и держа под контролем все потенциальные цели в округе, но странный свет из приоткрытого люка не видела, или видеть не хотела. Вставая с меня, она нервным шепотом ласково сказала мне, что в такой критической ситуации не стоит изображать из себя пень. А если уж ее будущему мужу и взбрело в голову что-то из себя изображать, то пусть это будет молодой джейран, грациозно скачущий через бревна.
На ее язвительные замечания, я отвечать не стал. Ведь все учебники по выживанию рекомендуют не спорить с женщиной в экстремальных ситуациях. Вместо нудных разговоров и убеждений, они советуют влепить даме пощечину (русские издания твердят, что надо просто заехать кулаком в ухо). А что делать мне? Если я – русский, а дама - иностранка? И как поступить в данной ситуации: ладонью по уху, или кулаком в челюсть? Не говоря уже о том, что бить Кейси не этично, а главное – совсем небезопасно. Поэтому я решил не вступать с ней в дискуссию и молча двинулся на манящий огонек.
Нет, вы не подумайте, что я психически нездоровый идиот из фильмов ужасов категории «В», спешащий при первой подвернувшейся возможности проверить, что скрывается за Той Страшной Дверью в Той Зловещей Пещере заваленной обглоданными человеческими костями. Я совершенно нормальный человек не склонный к самоубийствам и не верящий в патологическое миролюбие пришельцев. Но было в этом свете что-то такое родное и близкое. В ночном лесу мне слышалось задушевное бренчание балалайки, добродушное пыхтенье двухведерного самовара, вечерние переливы гармошки на завалинке (никогда не видел завалинки и не знаю даже, что это такое), тихий перезвон звон наполненных водкой стаканов, кудахтанье кур, мычанье коров, легкую задорную ругань трактористов и веселый смех доярок, спешащих на вечернюю дойку. (По поводу стаканного звона рекомендую прочесть научную статью проф. Забулдыжного, опубликованную в журнале «Трезвость, как наука» за прошлый
