Пока министр облачался во все еще влажный камзол, Тарис выкупался в ручье, но остался на берегу голым. Солнце по-прежнему скрывалось за верхушками деревьев. Оно только выкатилось из-за горизонта, небо окрасилось в розовые тона, и серые тучи стремительно светлели. Верон подумал, что ему тоже надо было высохнуть вот так, как граф, на воздухе, чем намочить еше больше и без того влажную одежду.
– Меня смутили ваши слова, Тарис… Наше совместное путешествие окончится довольно быстро – я поверну в сторону Сияра, а вы продолжите путь на север… Или нет?
- Вы знаете, что меня не устает в вас поражать?
– Что?
– Вы человек невероятно хитрый и скользкий и в то же время потрясающе наивный и совершенно не приспособленный к жизни за стенами замков и богатых домов, обслуживаемых слугами. Вы умудряетесь узнавать обо всем первым, держите целую армию шпионов и в то же время, как мне кажется, храните чистоту юной девушки. И я, даже я с моей повышенной способностью к выживанию, теряюсь: где вы настоящий, а где в вашем поведении и словах фальшь?..
Верон улыбнулся и посмотрел вбок. Он старался не разглядывать голого собеседника. Бен же, похоже, был начисто лишен стеснения. Было странно, что этот человек так охарактеризовал те его черты, которым он и сам всегда поражался.
– Мне кажется, что вы меня знаете не хуже меня самого, в то время как не перестаете удивлять собой. Мы знакомы много лет, но описать вас так, как вы меня сейчас, буквально несколькими словами, я не способен.
Граф расхохотался:
– Я вам помогу, Верон. Наверное, единственное постоянное качество во мне – это непостоянство, непредсказуемость. Раньше, в молодости, я сам от этого страдал. Потом я с ним смирился, как смирился с моим уродством, и теперь больше не забиваю себе голову копанием в себе. Я слишком грандиозен, скажем так, чтобы мой характер мог охватить несчастный, убогий человеческий разум… Но мы отвлеклись от темы. Вас что-то удивило в моем высказывании, что к концу нашего путешествия вы станете гораздо более приспособленным к жизни, чем сейчас?
– Да. Мне показалось, что вы мне дали понять, что я должен идти с вами?.. на север?
– Я сказал то, что сказал… Теперь решать вам: стремиться ли к бракосочетанию с наследницей лучшей провинции в Валласе и возвращаться к нашему высящемуся до сих пор темной фигурой Эрланду в Вандер-вилль… – Тарис внезапно замолчал.
– Вы не договорили вашей фразы, – как всегда спокойно заметил министр, – или?..
– Или отправиться дальше в компании со мной и очаровательной женщиной, с расторопным слугой на север, не растеряв по дороге золота, которое вы везете. А вы ведь его везете, я в этом уверен.
– И что произойдет на севере? Я, по-моему, снабдил и вас достаточным количеством монет…
- Достаточным, да… Достаточным, чтобы безбедно окончить жизнь в отдаленном замке на границе с дикими северными землями, вооружив отряд преданных людей, которые будут охранять меня до конца моих дней…
– Но это развитие событий, похоже, вас больше не устраивает?
– Нет, не устраивает. Видите ли, я подумал, что мы можем закончить нашу жизнь в более родных краях…
– Вы начинаете меня пугать. Впрочем, как всегда… Мы ведь уже с вами определились, что родных нам краев больше не существует. Мы не любим Валлас – ни вы, ни я. И приятные места, похоже, отодвинулись в далекие земли. Или вы предлагаете претендовать на подданство Дравийскому шаху?
– Вы забыли о Тареше? – в глазах Бена сквозило что-то дикое – жестокая, первобытная сила.
Верон вдруг подумал, что он похож на волка. Изуродованное лицо напоминало скалящуюся морду. И тело было телом зверя: клубки мышц, длинные, стройные сухожилия, звериная гибкость и сила.
– Если на свете есть наименее комфортабельное место, то это как раз Тареш сегодняшний.
– Мы его возведем заново. Вы ведь любите нашу страну? Мы восстановим белокаменные дворцы и зеленые сады… Однажды вы меня спросили, люблю ли я Валлас. А любите ли вы Тареш?
– Это единственное место на земле, которое я считал моим домом. И, пожалуй, чтобы осуществить то, что вы сейчас озвучили, я готов даже пожертвовать своим комфортом и всеми своими деньгами. Но нам их не хватит. Для этого понадобится богатство шаха Дравийского царства и тьма человеческих жизней.
– Вы не перестаете меня удивлять, Верон. Я не думал, что вы способны ради чего-то пожертвовать вашим покоем.
– А я не думал, что вы, Тимур, решитесь выйти из тени.
– Из тени выйду не только я. Но не стоит пока называть меня этим именем.
– Вы меня интригуете. Вы говорите об Эрланде?
– Нет, Эрланд пока остается для всех загадкой. Но мы ее решим.
– Вы не забыли, дорогой Тарис, что колдуна, как мы имели возможность убедиться, поддерживает шах Дравийского царства?
– Это пока что… Говорят, что у шаха много дочерей. Вы думаете, он откажется от предложения связать свой род с династией Давикулюсов?
– И вы… вы готовы вернуться и предложить себя в качестве его будущего зятя? – в глазах министра появилась растерянность.
- Почему бы и нет? Только вернуться с армией…
– Вы уверены, что у вас найдутся еще свидетели, кроме меня, которые могут в вас опознать Тимура Давикулюса? И уверены ли вы, что ваш друг Варг, о защищенности которого вы так печетесь, вас поддержит?
– Да, кстати!.. Вы сделали, надеюсь, распоряжения о безопасности Варга? И какие именно?
– Вся переписка полка проверяется. Как только будет точно известно, что Эде поступило приказание его убить и она будет готова совершить убийство, в нее выпустят стрелу. Лучник, приставленный к ней, следит за девушкой постоянно. Теперь ответьте вы на мой вопрос…
– Сначала вы ответьте! Вы согласны присоединиться ко мне? Я хорош в военном деле. Счета, экономика, организация быта и прочие мелкие дела мне не по нраву. Готовы ли вы начать выстраивать вещи вокруг меня так, как мне будет угодно? Разумеется, если все сложится так, как я хочу, вы останетесь по-прежнему первым министром – в возрожденном Тареше, который будет самым процветающим краем Империи Да-викулюсов. Воровать больше вы не будете. Я вам верну одолженные у вас деньги в двойном размере.
– Да. Я согласен, – Верон почувствовал нечто странное, как будто ему на плечо опустил руку его покойный отец.
– Ну что ж, тогда я открываю свои карты, –
